Смерть по ходу пьесы - [10]

— Дежурный сержант сказал, что мне следует поговорить с вами, — произнесла женщина.

— Да, он мне только что звонил, — ответил Клинг. — Входите.

Мишель заметила, что на проделанной в перегородке дверце красовалась задвижка, и удивилась, когда от ее прикосновения дверь действительно отворилась. Девушка нерешительно вошла в комнату. Когда она приблизилась к столу, Клинг встал и предложил ей стул, расположенный с другой стороны стола. Мишель села, закинув ногу на ногу. Синяя юбка скользнула вверх по бедрам. Мишель откинулась назад, одернула юбку и попыталась поудобнее устроиться на жестком стуле. Клинг уселся обратно.

— Меня зовут Мишель Кассиди, — сказала девушка. — Я сегодня утром говорила с кем-то из ваших сотрудников, и он сказал, что я должна прийти сюда.

— Не припомните, как его звали?

— У него было какое-то итальянское имя.

— Карелла?

— Кажется, да. В любом случае, он сказал, чтобы я сюда пришла. Он сказал, что здесь мне помогут.

Клинг кивнул.

— Мне понадобятся некоторые сведения, — сказал он и вставил бланк в пишущую машинку. Он сдвинул лист так, чтобы попасть в графу «Дата подачи жалобы», напечатал сегодняшнее число, еще раз сдвинул лист, на графу «Имя», начал было печатать, но остановился и посмотрел на девушку.

— Кассиди или Кэссиди?

— Через "а", — ответила девушка.

— Кассиди, — повторил Клинг, печатая. — Мишель — как в песне «Битлз»?

— Да, с мягким "л".

— Ваш адрес, пожалуйста.

Она продиктовала ему адрес, номер квартиры, домашний телефон и рабочий телефон, по которому ее можно найти.

— Вы замужем? — спросил Клинг. — Одиноки? Разведены?

— Одинока.

— Ваш род занятий, мисс Кассиди.

— Я актриса.

— Мог ли я вас где-нибудь видеть? — спросил он.

— Ну... я играла главную роль в «Энни», — протянула она. — А в последние годы выступала в разных варьете.

— Я видел этот фильм, «Энни», — сказал Клинг.

— Я играла не в фильме, — возразила Мишель.

— Неплохой фильм, — проронил Клинг. — А над чем вы работаете сейчас?

— Я репетирую в одной пьесе.

— Я могу ее знать?

— Не думаю. Это новая пьеса, она называется «Любовная история». Сейчас мы репетируем ее в одном окраинном театре, но надеемся, что потом она переберется в центр. Если, конечно, будет пользоваться успехом.

— И о чем эта пьеса?

— А вот тут начинается самое смешное.

— Что именно?

— В этой пьесе неизвестный звонит актрисе и говорит, что он собирается убить ее.

— И что же в этом смешного?

— Ну, понимаете ли... из-за этого я и пришла.

— Простите, мисс Кассиди, боюсь, я не совсем вас...

— Мне тоже начал кто-то звонить.

— Вы имеете в виду — угрожать вам по телефону?

— Да. Какой-то мужчина говорит, что он убьет меня. Совсем как в пьесе. Ну, не совсем теми же словами.

— А что именно он говорит?

— Он говорит, что зарежет меня.

— Зарежет?

— Да.

— То есть он уточняет способ убийства.

— Да, именно.

— Это говорится в настоящих телефонных звонках — так?

— Да.

— А не в тех, которые фигурируют в пьесе.

— Нет, это в тех звонках, которые начались на прошлой неделе.

— Какой-то мужчина говорит, что он собирается зарезать вас.

— Да.

— По какому телефону он звонит?

— По моему домашнему телефону. Второй номер — это телефон, который стоит в театре, за кулисами.

— Туда он вам не звонит.

— Нет. Ну, по крайней мере, пока не звонил. Я очень боюсь, детектив Клинг.

— Могу себе представить. Когда начались эти звонки?

— Вечером в прошлое воскресенье.

— Это у нас было... — Клинг посмотрел на настольный календарь, — двадцать девятое марта.

— Да, правильно.

— Как по-вашему, он вас знает?

— Он называет меня мисс Кассиди.

— И как он...

— Это звучит с некоторой издевкой. Мисс Ка-ас-сиди — примерно так. С этакой усмешечкой.

— Повторите мне, пожалуйста, что именно он говорит.

— Он говорит: «Я иду, чтобы убить тебя, мисс Кассиди. Я тебя зарежу».

— Не получали ли вы писем с угрозами?

— Нет.

— Не видали ли вы каких-нибудь подозрительных людей, которые бы прятались возле вашего дома...

— Нет.

— ...или следовали бы за вами до театра?

— Нет.

— Кстати, а что это за театр?

— «Сьюзен Грейнджер», на Северной Одиннадцатой.

— Никто не околачивается около служебного входа...

— Нет.

— ...не следует за вами?..

— Нет.

— ...не наблюдает за вами? Например, в ресторане или еще в каком-нибудь общественном месте?

— Нет, ничего такого не было.

— Только телефонные звонки.

— Да.

— Не задолжали ли вы кому-нибудь?

— Нет.

— Не случалось ли вам в последнее время ссориться с...

— Нет.

— И вряд ли вы кого-нибудь увольняли, ведь так?

— Нет.

— Нет ли у вас бывшего любовника, который мог бы...

— Нет. Я вот уже семь лет живу с одним мужчиной.

— И у вас с ним все в порядке?

— О да!

— Извините, я должен был задать этот вопрос.

— Ничего-ничего. Я знаю, что вы просто выполняете свою работу. У нас в пьесе есть точно такое место.

— Простите? — переспросил Клинг.

— Там есть сцена, когда героиня приходит в полицию и ей задают все эти вопросы.

— Ясно. Кстати, как его зовут? Этого человека, с которым вы живете.

— Джон Мильтон.

— Надо же — тезка великого поэта.

— Да. На самом деле он мой импресарио.

— Не может ли у кого-нибудь быть причина ревновать его к вам?

— Нет, не думаю.

— Может быть, кто-то стремится занять ваше место?

— Тоже вряд ли.

— Вы нормально ладите с людьми, которые вместе с вами работают над пьесой?