Смерть по фэн-шуй - [7]

Так, откуда у нас витрина с золотом лучше всего просматривается? Если не считать участок стены, на который я указала прежде всего, то вполне подойдет стеллаж, на котором выставлены свечи самых разных размеров и форм. Вот эту большую свечу чуть подвинуть… нет, тогда нижние полки интересующей нас витрины окажутся в мертвой зоне. Конечно, вероятность того, что Долли будет подбираться к золоту по-пластунски, не слишком велика, но все-таки хочется иметь полную картину. Можно попробовать спрятать камеру среди китайских колокольчиков, но с этой точки она зафиксирует только спину человека, подходящего к витрине, руки будут скрыты. Не годится. Если на пленке будет видно только то, что Долли подходит к витрине и стоит около нее, это не может считаться доказательством. Мало ли, подошла, поправила золотые безделушки, переложила поаккуратнее – продавец имеет право и даже обязан этим заниматься. А нам нужно записать, как она эти колечки-сережки не просто с полки берет, но и в карман прячет. И съемка со спины в этой ситуации не подходит. Значит, надо выбрать место сверху и сбоку… О, да вот же она, нужная точка! И словно специально для того, чтобы удобнее было камеру маскировать, именно здесь висит пышная лиана. Интересно, живая или пластиковая? Я пощупала плотный зеленый листок и убедилась, что не только наша Ниночка предпочитает искусственные цветы живым. Прекрасно, можно прятать камеру, не боясь повредить нежное растение.

Парочка у стены продолжала ворковать.

– Гоша, я все осмотрела. – Боюсь, что мой голос прозвучал немного раздраженно. – Если ты пристроишь камеру под этой лианой, – я слегка дернула за пластиковый листок, – то витрина с золотом будет видна достаточно хорошо.

Надо признать, Гошка не замедлил воспользоваться случаем и вырвался из цепких пальчиков мадам Кулиничевой.

– Под лиану. – Он подошел и тоже подергал зеленый листочек. Потом повернулся в сторону витрины с золотом, прищурился, оценивая, и кивнул, на этот раз – одобрительно. – Молодец, Ритка! Местечко – лучше не бывает. Все золото как на ладошке, а камеру я листьями замаскирую: специально искать будут – не найдут! Танечка, – он подмигнул зардевшейся хозяйке, – вы мне стул организуйте. Но не такой, – напарник кивнул в сторону хрупкого, покрытого резьбой стула рядом с кассой, – а попроще. Чтобы на него в ботинках влезть можно было, и он от этого товарный вид не потерял.

Обыкновенного стула Татьяна Викторовна предложить не смогла, зато на складе нашлась стремянка, что, согласитесь, даже лучше. Гошка в три минуты привинтил к стене камеру. Еще пару минут он потратил на то, чтобы спрятать ее между листьями, закрепив их несколькими полосками прозрачного скотча. А потом почти пятнадцать минут, не обращая внимания на мое довольно громкое шипение, прощался с клиенткой, делая вид, что дает ей последние инструкции. Наконец мне удалось выдернуть его из магазина.

– Ну как? – самодовольно ухмыльнулся Гошка, едва мы оказались на улице. – Как это выглядело со стороны?

– Отвратительно, – холодно проинформировала я, открывая машину и усаживаясь на водительское сиденье. – Ты был похож на кота, рядом с которым поставили миску сметаны. И почему вдруг «Танечка»? Она лет на пятнадцать тебя старше!

– Пятнадцать лет туда, пятнадцать сюда, разве это имеет значение? Если женщина хочет, чтобы я называл ее Танечкой, я не могу возражать. Или ты ревнуешь?

– Пожалуй, нет, – немного подумав, честно ответила я. – Но уж очень гадко все это выглядело. И еще я не понимаю, зачем Кулиничевой вдруг понадобилось тебя в постель затаскивать?

– Э, Ритка, тут ты не права! Дамочка вовсе не хочет меня в постель тащить, она старалась, чтобы это я захотел ее в постель заполучить. Чувствуешь разницу?

– Не очень. Конечный результат один и тот же. – Я завела «москвич» и осторожно – очень мешали припаркованные по обе стороны дороги машины – тронулась с места.

– А если подумать? Ну, давай, напряги мыслительный аппарат.

– Хочешь сказать, что Танечка, – последнее слово я произнесла со всей язвительностью, на которую была способна, – вовсе не на твою мужественную красоту запала, а просто хочет тебя использовать?

– Вот именно. – Обратить внимание на мою язвительность Гошка, как обычно, не посчитал нужным. – И я в меру сил постарался ей подыграть. А уж зачем ей это понадобилось, мы разберемся по ходу… тормози!

Это было ужасно. Ряд машин, перекрывавших мне обзор, прервался, и я начала разгоняться, как вдруг неизвестно откуда на дорогу выскочил невысокий худой мужчина в коричневом плаще. Изо всех сил я нажала на педаль тормоза, «москвич» занесло, и на мгновение мне показалось, что все обойдется. Но мужчина в плаще споткнулся, неудачно попытался отпрыгнуть в сторону, взмахнул руками, с силой ударился о капот и покатился по асфальту.

Я заорала и выскочила из машины, кажется, раньше, чем она остановилась. Сбитый мною человек, неловко раскинув руки, лежал почти под колесами. Я упала рядом с ним на колени и трясущимися руками попыталась нащупать пульс. Мужчина шевельнулся и слабо застонал.

– Жив! Слава тебе господи, он жив! Гоша, надо скорую, быстрее! – Я оглянулась на напарника, который не так быстро, как я, но тоже покинул наш «москвич» и сейчас возвышался над нами, хмуро разглядывая место происшествия. – Или ну ее, эту скорую, ждать еще! Мы сами его можем…