Смерть отца - [136]
– Почему ты уходишь, Гейнц? Тебя куда-то гонит? Оставайся. – Страх стоял в ее глазах перед долгим одиноким вечером.
Гейнц снова сел. Она принесла бутылку вина из запасов Эрвина, налила ему. Сидели допоздна вспоминая юность. Наконец он оставил ее, погладив на прощанье по волосам.
– Будет хорошо, – сказал он, глядя в ее несчастное лицо, – не беспокойся так, Герда, все мирно вернется на свои места.
– Все, – сказала она. В глазах ее стояли слезы.
Печь открыли. Зев ее изрыгает огонь. Пар белыми клубами заполняет цех. Чуть подальше, длинным рядом выстроились деревянные формы бюста Гете.
Когда Гейнц вернулся в офис, заглянула секретарша.
– Господин хочет вас видеть.
– Пусть заходит.
Эрвин вошел в офис, на миг задержавшись у двери. Удивленное лицо Гейнца останавливает его. Эрвин в светлом пальто, в котором поехал на отдых. Опавшее лицо небрито, словно он не сомкнул глаз всю ночь.
– Эрвин, что случилось?
– Доброе утро, – Эрвин усаживается в кресло деда, вытягивает ноги и зевает, – я устал, я очень устал.
– Да. У тебя явно не лицо отдохнувшего человека. Почему ты решил вернуться?
– Этому предшествовали долгие усилия. Есть у тебя что-нибудь выпить?
– Кофе или коньяк?
– Конечно, коньяк.
Эрвин выпивает и тут же наливает снова.
– Как отнеслась Герда к твоему внезапному возвращению? – спрашивает Гейнц.
– Герда не знает, что я вернулся в Берлин. Приехал к тебе прямо с вокзала, – и рука Эрвина тянется к бутылке.
– Сними пальто и закури.
Пламя зажигалки на миг освещает его смятенные глаза. Эрвин в беде. Гейнц видит его опавшее лицо и решает помочь другу. И это решение укрепляет его.
– А что слышно у тебя? – Эрвин старается нарушить молчание. – Как идут дела? – И охватывает голову ладонями.
– Отлично, – говорит Гейнц, – не жалуюсь. Если мне дадут несколько спокойных лет, Эрвин, все здесь изменится к лучшему.
– Несколько спокойных лет, – поднимает голову Эрвин, – ты не скромен, Гейнц. В твоем пожелании нет и капли скромности, – Эрвин старается рассмеяться, но смех не получается, – во всяком случае, – он снова протягивает руку к бутылке, – во всяком случае, у тебя есть работа. Фабрика, как я вижу, не бастует.
– Работы в эти дни навалом.
– И тебе не будет трудно взять еще одного рабочего в свой коллектив?
– Ты пришел просить работу для кого-то из твоих революционеров, чтобы он распропагандировал моих рабочих, – пытается Гейнц шутить.
– Да, для одного из таких. Для меня.
Гейнц смеется и кладет руку на плечо Эрвина.
– Ты устал, Эрвин. Иди домой, немного отдохни.
– Я не шучу, Гейнц. Говорю на полном серьезе. Я прошу работу на твоей фабрике.
– И потому ты так срочно вернулся?
– Да, Гейнц.
– И к этому выводу ты пришел после всех размышлений и колебаний там, в поместье?
– Да, это последний мой вывод.
– Почему? Что вдруг случилось?
– Я не вернусь в партию. Больше заниматься политикой не буду.
– Хорошо, это я понимаю, но… но я, все же, не понимаю, что с тобой происходит.
Эрвин встает со стула, расхаживает по кабинету, заложив руки за спину.
– Вы делаете отливку головы Гете? – спрашивает он, стоя у открытого окна. Время приближается к обеду. – Вы серийно производите уважаемого тайного советника, чтобы дать ему дорогу в народ?
– Эрвин, почему ты избегаешь ответа на мой вопрос?
– Я отвечу тебе, Гейнц, отвечу. Не уклонюсь от ответа.
Гейнц становится рядом с ним, тоже смотрит во двор. Грузовики загружены отлитыми ликами Гете. Стрела подъемного крана поднимается в воздух. Ящик, заполненный до отказа висит несколько мгновений в свете весеннего дня, и опускает в кузов грузовика. Кран возвращается, чтобы протянуть свои когти к следующему ящику.
– Гейнц, – Эрвин поворачивает лицо к другу, – может, и ты вспомнишь то, что Фауст сказал своему слуге, который хотел узнать тайну времен? В последний год учебы в гимназии мы об этом вели долгие беседы.
– Нет, Эрвин, эти наши беседы я давно забыл.
– «То, что вы называете духом времени, не более чем дух тех господ, в котором, как в зеркале, отразились времена…»
– Да, да, бормочет Гейнц, – это слова Фауста.
– …То, что выгодно этим господам, властвующим над определенным временем, они называют духом истории, который каждый должен принять, как закон – продолжает Эрвин. – И если кто-то один этого не принимает, идет своим путем, согласно своей совести, что он будет делать, Гейнц?
– Что будет делать? Пойдет своей дорогой, согласно своей совести. Почему ты задаешь себе этот вопрос, Эрвин?
– Почему? Даже если у тебя коротка память, все же, ты помнишь университетские дни?
– Да, я их помню отлично.
– Много мы тогда говорили о духе времени. И наше понимание духа времени было иным, чем у Фауста. Мы говорили о себе, что мы больны временем, и болезнь эта и есть дух времени. И мы восстали, чтобы бороться с этой болезнью и выздороветь. Воевали, как воюет молодое здоровое тело с ядом, пытающимся в него проникнуть…
– Воевали?.. Это ты и Герда воевали, Эрвин. Я… ты ведь знаешь, не делал ничего.
– Положим, что я и Герда воевали. Мы жаждали этой войны.
– Вы были одержимы этим, – уточнил Гейнц.
– Положим, что мы хотели вникнуть в тайну времен, как слуга Фауста. Никто нас тогда не остерегал.
Наоми Френкель – классик ивритской литературы. Слава пришла к ней после публикации первого романа исторической трилогии «Саул и Иоанна» – «Дом Леви», вышедшего в 1956 году и ставшего бестселлером. Роман получил премию Рупина.Трилогия повествует о двух детях и их семьях в Германии накануне прихода Гитлера к власти. Автор передает атмосферу в среде ассимилирующегося немецкого еврейства, касаясь различных еврейских общин Европы в преддверии Катастрофы. Роман стал событием в жизни литературной среды молодого государства Израиль.Стиль Френкель – слияние реализма и лиризма.
Роман израильской писательницы Наоми Френкель, впервые переведенный на русский язык, открывает читателю поистине «terra incognita» – жизнь затерянного в горах кибуца с 20-х до конца 60-х годов XX века. «И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет…» – эти пушкинские слова невольно вспоминаешь, читая роман, чьи герои превращают бесплодные горы в цветущие поля, воюют, спорят. Но, и это главное для них самих и интересно для читателя, – любят. И нет ничего для них слаще и горше переплетений чувственных лабиринтов, из которых они ищут выход.
Наоми Френкель – классик ивритской литературы. Слава пришла к ней после публикации первого романа исторической трилогии «Саул и Иоанна» – «Дом Леви», вышедшего в 1956 году и ставшего бестселлером. Роман получил премию Рупина.Трилогия повествует о двух детях и их семьях в Германии накануне прихода Гитлера к власти. Автор передает атмосферу в среде ассимилирующегося немецкого еврейства, касаясь различных еврейских общин Европы в преддверии Катастрофы. Роман стал событием в жизни литературной среды молодого государства Израиль.Стиль Френкель – слияние реализма и лиризма.
Роман «Дикий цветок» – вторая часть дилогии израильской писательницы Наоми Френкель, продолжение ее романа «...Ваш дядя и друг Соломон».
Книга периода конца холодной войны, когда ФРГ и ГДР объединялись в одну страну, и преграда, демаркационная линия — Берлинская стена, была разрушена. Офицер КГБ в Дрездене также стал частью истории того времени.
Книга посвящена страданиям, любви и великому подвигу монаха Евстратия Постника, в 1097 году попавшему в плен к половцам и угнанному вместе с другими славянами в Крым, в Херсонес (нынешний Севастополь), где в те времена процветала работорговля. За отказ от христианской веры в обмен на жизнь монаха казнят, в точности воспроизведя казнь Иисуса Христа. В книге отражена жизнь Древней Руси, половецких степей, войны и битвы половцев с русичами, венграми, печенегами, византийцами за жизнь и обладание степью.
«Отец, хотел устроить им, как дочерям могущественного европейского потентата и при том редким красавицам и умницам, возможно блестящие династические партии... Ходили слухи, будто Пётр склонен был завещать корону дочери Анне, образованной и одарённой... Никогда в нашей стране, да, кажется, и ни в каком другом государстве, верховная власть не переходила по такой ломаной линии...»В. О. КлючевскийРоман современной писательницы Фаины Гримберг рассказывает о времени (1725 — 1741), которое вошло в историю как эпоха дворцовых переворотов.
«Екатериною восторгались, как мы восторгаемся артистом, открывающим и вызывающим самим нам дотоле неведомые силы и ощущения; она нравилась потому, что через неё стали нравиться самим себе».В.О. Ключевский «Императрица Екатерина II»Новый роман молодого современного писателя Константина Новикова рассказывает о детских и юношеских годах Ангальт-Цербстской принцессы Софии-Фредерики, будущей российской императрицы Екатерины II.
В книге «Солдат», написанной в 1956 году американским генералом М. Риджуэем, в мемуарной форме повествуется о событиях, свидетелем и участником которых был автор в течение своей длительной службы в американской армии.Автор рассказывает о воздушно-десантных операциях англо-американских войск в годы второй мировой войны, о воЙЕ1е в Корее (где Риджуэй, как известно, был главнокомандующим вооруженными силами интервентов), о своей деятельности на посту верховного главнокомандующего вооруженными силами Североатлантического блока, а затем начальника штаба армии США.