Смерть на выбор - [4]

— А разъярилась она не потому, что мы ее стол, можно сказать, увековечили, просто я слышал, как ее Матвей Сергеевич в экспедицию не отправил. Что, кстати, это за экспедиция?

— Да, она давно с этой идеей носится, она — тюрколог, просто в восточном отделе не было мест и она попала сюда, но работает с их материалами. Кстати, есть любопытнейшие находки, — если говорить о русско-турецких отношениях, тоже есть много любопытного. К примеру, ты знаешь, кому и зачем писали запорожцы?

— А что, нашли письмо? — Максим всегда считал, что знаменитая картина Репина — вымысел чистейшей воды. Если нет, может получиться статья. Но сейчас статья его не интересовала.

— Нет. Но если поискать в стамбульских архивах…

Кажется, этот парень в драных джинсах глумится над ним.

— Она в Стамбул просилась? В экспедицию?

— Нет, но письмо казаков может быть именно там.

— А куда? — С этими учеными вечная морока, не могут ответить по существу, все время их уводит куда-то в сторону.

— В Среднюю Азию, за рукописями, богатейший край в этом смысле.

— Какими рукописями? Матвею она говорила о сокровищах. Не о тех ли, что упоминались в бумажках на ее столе? Бурнаши какие-то, казну где-то спрятали, там даже карта была.

— Не бурнаши, а бекташи, наверное. Только никаких сокровищ нет, это легенда. Нина просто готовит статью для сборника «Клады и легенды». — Лохматый ученый чуть было не начал рассказывать о мифических кладах, о сокровищах Тимура и о библиотеке Ивана Грозного.

— А карта тоже легенда? — подозрительно уточнил Максим.

— Конечно, чисто теоретически можно предположить, что где-то там и была укрыта казна бекташи, но уверяю тебя, в экспедицию Нинон рвалась совершенно не за этим.

— Ну, это мы еще посмотрим, — внезапно заторопился Максим. — Слушай, у тебя есть телефон? Я уточню кое-что потом, ну, насчет Толстого, — вот мои координаты. А может, ты захочешь на фотографии глянуть. — Он аккуратно записал телефон молодого ученого, которого собирался прославить как хранителя старых петербургских традиций, в толстенькую, переплетенную кожей книжечку. — Кстати, с этой грузинской княжной ты хорошо знаком?

— Работаем вместе, — чуть более безразлично, чем следовало, пожал плечами Глеб и покраснел. Толстый свитер, драные джинсы, лохматая голова, выпуклый лоб циника и девичья застенчивость — прелестное сочетание. Да, с этими сокровищами еще придется поработать. В том, что сокровища неведомых бекташи существуют, Максим не сомневался и даже специальное решение ЮНЕСКО не смогло бы его разубедить. А уж неловкие, отнекивания и пространные рассуждения явно влюбленного в эту бесцветную мышку библиотекаря никак не могли развеять его выводы.

Он давно собирался найти что-нибудь такое — не то чтобы ценное, а известное, — ведь нет лучше способа прославиться. Известный журналист, преуспевающий корреспондент «Нового дня» мечтал о славе, причем о славе доброй и не политической — поскольку намеревался завоевать сразу всех, а в политике такое невозможно. Древний клад — это прекрасный способ, тут можно и удалью похвастаться, и умом блеснуть, и книжку о том, как, собственно, искал, написать. В общем, дело перспективное. Только как примкнуть к поискам?

И озадаченный Максим пешком отправился в редакцию. Он предпочитал работать на работе, а не дома.

* * *

Редакция прогрессивной газеты «Новый день» была похожа на все остальные редакции в мире: много бумаг, много неработающих и чудом работающих пишущих машинок, много пока еще работающих компьютеров, много стаканов с недопитым кофе, табачного дыма и пепла, много пепельниц, точнее, самых невообразимых емкостей, под пепельницы приспособленных. Много беготни и неразберихи.

Болтающиеся и ничем не занятые корреспонденты, истеричный ответственный секретарь и красивая секретарша возле кабинета главного редактора, явно взятая на работу исключительно для украшения неказистых интерьеров: к главному все входили без доклада и на телефонные звонки он отвечал сам.

— Общий привет. — Максим сунулся со своим приветствием в каждую комнату не потому, что кого-нибудь искал. Просто он был общим любимчиком, а для поддержания всеобщего восхищения надо быть предельно вежливым и улыбчивым.

— Какую сенсацию принес? — нежно проворковала секретарша Оленька.

— Все будет тип-топ. Что главный?

— Опять какая-то накладка, у него кто-то из прокуратуры, не то списки депутатов собираются печатать, не то еще что-то в этом роде.

— Какие списки? Вроде никаких выборов не намечается?

— Да нет, тех, что опять квартиры получили.

Так бы и говорила, что разоблачать будет.

«Новый день», так же как и все остальные газеты в городе, разрывался между необходимостью поддерживать очередную демократически избранную власть и опять же необходимостью эту власть разоблачать.

— Что у тебя, Максим? — без предисловий приступил к делу главный.

— Как договаривались, гибнущие библиотеки, пожар без огня, хорошо бы поскорее.

— Ты погорячее мне это изваяй, народ от этого уже устал, так что надо внимательно.

— Название уже есть: «Где нужны генералы?» Дело в том, что эта должность до революции была генеральской, должность директора библиотеки. И сейчас за границей в библиотеках работают всякие известные люди. Борхес, к примеру, а у нас кто? Понятно, почему пожары, грабежи и все прочее?