Смерть на Параде Победы - [49]

Половник свалял большого дурака — во-первых, прихватил газету с почтальонской пометкой, во-вторых, трогал ее без перчаток, в-третьих, забыл ее в машине и на самой машине тоже оставил свои пальчики. Зачем ему понадобилась газета, ясно — морду он ей прикрывал, пока в машине сидел. Почему он был без перчаток, тоже ясно — когда держишь перед мордой газету, видны руки. Перчатки в июне выглядят подозрительно… Да и не предполагали они, что так все получится. Небось, рассчитывали доехать до какого-нибудь тихого места, оставить там машину, протерев предварительно ручки, рулевое колесо и рычаг коробки передач, и уйти дальше своим ходом. Газету бы тоже не оставили, а оно вон как вышло, спасибо старшине Макаренкову, который в колесо попал, молодец. Жаль только, что нельзя сказать ему это спасибо и руку пожать. Интересно, наградят ли его посмертно? Если бы подстрелил кого из бандитов, то точно бы наградили, а так — бабушка надвое сказала. А не могла ли беспечность Половинкина быть обусловлена предстоящим отъездом из Москвы? Да, могла. Сейчас они могут податься в бега, даже если пока не планировали отъезда. А что их держит в Москве? Желание набрать побольше ценностей или же покушение на Сталина во время парада, о котором говорил Ряботенко? И кто же на самом деле предатель, связанный с диверсантами? Может, это и не Джилавян, ведь он уже не мог получить информацию о том, что в Москву везут алмазы. Или мог? Вдруг, информация о доставке алмазов прошла три недели назад? Или, может, у него сообщники-помощники есть?

— Меня подгоняют, но я вас подгонять не стану, — сказал в заключение начальник отдела. — Вы и так работаете с полной отдачей, я же вижу. Но учтите, что времени у вас в обрез. До парада на Красной площади осталось восемь дней! — Ефремов посмотрел на висевшие над дверью часы, показывавшие половину первого ночи. — Да — восемь дней. И за это время мы должны поймать диверсантов. Суббота — крайний срок. Такое указание, товарищи, поступило свыше. Если подведем, то… Думаю, что нет смысла объяснять вам, что тогда будет.

«Суббота — крайний срок, потому что они или какие-то другие диверсанты готовят покушение на товарища Сталина во время парада, — подумал Алтунин. — Нет, это, наверное, все-таки другие диверсанты. Покушение такой сложности требует тщательной подготовки, а эти тратят время совсем на другие акции».

— Разрешите, товарищ майор?! — спросил Семенцов, поднимаясь и вытягиваясь по стойке смирно, хотя майор Ефремов этого от подчиненных никогда не требовал.

— Разрешаю!

— Надо проверять те улицы, которые начинаются на «ар» не только в Москве, но и в Подмосковье!

— Спасибо за подсказку, Семенцов! — съязвил начальник отдела. — А то бы мы не догадались! Конечно же, надо, и областная милиция это сделает. Еще какие ценные соображения есть?

Сконфуженный Семенцов сел.

— В понедельник, в восемнадцать ноль-ноль партсобрание! — напомнил начальник перед тем, как отпустить сотрудников. — Явка строго обязательна, никакие отговорки во внимание не принимаются.

15

Арбат, Арбатецкая, Первый и Второй Арбатецкие переулки, Арбузовский переулок, Аристарховский переулок, Армянский переулок, Первый Архивный…

Никто из почтальонов не признал надпись за свою, но на этом проверка не закончилась. Представляясь контролерами Управления связи, проверяющих работу почтовых отделений, сотрудники МУРа посетили пятые квартиры в домах номер три, поговорили с жильцами, выписывающими «Правду» (в каждой квартире хотя бы один такой человек находился). Везде обращали внимание на номер от тринадцатого июня, тот самый, который был оставлен в машине преступниками. В субботу, когда многие люди были дома, всех удалось застать на месте. Если дом номер три был нежилым, как, например, в Армянском переулке, то его вычеркивали, потому что трудно, почти невозможно было бы предположить, что преступники взяли газету в какой-нибудь конторе. Что им там делать? Кто бы им газету дал? Газеты — они ведь для сотрудников выписываются, а не для посетителей. Единственное исключение было сделано для автобазы, находившейся по адресу: Арбузовский переулок, дом три дробь пять. Во-первых, автобаза место бойкое, кого там только не бывает, во-вторых, газету мог взять почитать кто-то из водителей, а у того ее мог позаимствовать какой-нибудь пассажир. Ни один водитель при случае не упустит случая слевачить. В-третьих, почтальон, разносивший почту в Арбузовский переулок, был единственным, кто на предъявленную ему фотографию надписи на газете, сказал:

— Может, и моя рука, товарищи. Впопыхах пишем, один раз так выходит, другой раз — этак.

Дежурные диспетчера автобазы и начальник моторного цеха, бывший в субботу за старшего, по поводу газет ничего сказать не могли, потому что ими занималась секретарша директора. Секретаршу, пожилую, болезненного вида женщину, срочно вызвали на работу и попросили показать номер газеты «Правда» за тринадцатое июня. Секретарь язвительно осведомилась, стоило ли из-за газеты вызывать ее из дома, но достала подшивку «Правды», пролистала ее и сказала:

— Нету, наверное, директор взял или секретарь парткома для политинформации.