Смерть как искусство. Том 2. Правосудие - [67]

– Смотри, какая лавка, – Настя ткнула пальцем в фотографию, – и совсем рядом с подъездом, около которого произошло нападение. А вдруг она круглосуточная?

Зарубин, прищурившись, рассматривал изображение.

– Пална, есть такой закон, называется он законом подлости. Листок на двери видишь?

– Ну, вижу.

– Вот сто пудов – на нем написано, что магазин закрыт и работать не будет.

– А точно, что именно это написано? – огорчилась Настя. – Ты уверен?

Сергей сперва поднес снимок поближе к глазам, потом отодвинул подальше, на расстояние вытянутой руки.

– Не знаю, я не вижу, – признался он. – Дюже мелко, не разобрать.

Настя надела очки и тоже попыталась прочесть надпись, но не преуспела.

– Леш! – закричала она. – У нас лупа есть?

– Вшей искать будешь? – донесся из комнаты голос Чистякова. – Посмотри в прихожей в верхнем ящике тумбочки, должна быть там.

Лупа действительно оказалась именно там. Теперь надпись на двери «Восточного фонаря» можно было прочитать.

«Всегда в продаже кожголонтирея и окссысуары из Индии».

Вот это номер!

– Сереж, – она медленно подняла голову, – а ты сам на место выезжал? Ты этот магазин видел?

– Выезжал. И магазин видел. Только объявы этой на двери не было, точно не было, потому что я все объявления всегда читаю. Если бы листок висел, я бы эти «окссысуары» запомнил.

– Стало быть, в момент покушения на Богомолова объявление еще висело, а на следующий день, когда осматривали место, его уже сняли. Наверное, оно недолго провисело, – задумчиво проговорила Настя. – И в этот недолгий период наш маленький дружок Никита Колодный успел его увидеть и прочитать. И настолько впечатлился, что запомнил и даже на репетиции об этом рассказал. Ай да Никита! И при каких же обстоятельствах он мог увидеть это объявление, если, по его словам, он никогда не бывал у Богомолова дома?

– Нет, Пална, тут ты перемудрила, – покачал головой Сергей. – Сама говорила, что Богомолов никогда никого не приглашал к себе домой, и именно это тебе все в театре и подтвердили. А разве ты спрашивала Колодного, был ли он дома у худрука? Напрямую спрашивала?

– Нет.

– Ну, вот видишь. А ведь после несчастья работники театра вполне могли приезжать к жене пострадавшего, помочь там или сочувствие выразить. И Колодный мог приезжать, ведь в больницу-то он ездил, ты сама мне рассказывала.

– Мог, мог, – медленно повторила Настя следом за Зарубиным. – На следующий день после покушения, в воскресенье, место осматривали и фотографировали, и объявление еще висело. А в понедельник ты приехал на место. И объявления уже не было.

– Я приезжал днем, – упрямо возразил Сергей, – а Колодный мог навестить Елену или в воскресенье, или в понедельник прямо с утра, пока листок еще висел.

Настя решительно тряхнула головой.

– Ладно, чего гадать, надо ехать и выяснять все точно.

Потом включила компьютер и с удивлением обнаружила, что у безграмотных владельцев магазина хватило знаний на то, чтобы иметь собственный сайт, из которого она и узнала, что рабочий день начинается в 8.30.

– Кто поедет? – спросила Настя, грозно глядя на Сергея. – На меня не рассчитывай, я буду спать.

– А у нас есть молодое поколение, – тут же нашелся Зарубин. – Антоху пошлем.

За пять минут до открытия Антон Сташис уже стоял у дверей магазина «Восточный фонарь». Кто-то уже был внутри, ходил по помещению, а за две минуты до 8.30 мимо Антона промчалась и ворвалась в дверь смуглая черноволосая девушка восточного типа, совсем молоденькая. Наверное, продавщица. Ровно в половине девятого Антон толкнул дверь, но она оказалась заперта изнутри. Он постучал, через некоторое время ему открыл мужчина, национальность которого Антону определить «на глазок» не удалось, не то пакистанец, не то и в самом деле индус. Говорил мужчина довольно грамотно, но с очень сильным акцентом, таким сильным, что некоторые слова распознавать не удавалось.

– Объявление? – удивился он. – Какое?

– Насчет кожгалантереи и аксессуаров из Индии, – пояснил Антон.

– Ах, вот какое! – Мужчина улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, которые на фоне коричневого лица казались еще белее. – Мы написали, а через два дня пришла старая женщина и очень кричала. Мы сняли.

– А что она кричала? – полюбопытствовал Сташис.

– Трудно говорить… – замялся мужчина.

Тут из подсобки выскочила та самая черноволосая девушка, которая, судя по всему, оказалась хоть и с Востока, но с бывшего советского, а не с полуострова Индостан. Во всяком случае, речь «старой женщины» она поняла отлично и дословно пересказала, причем без всякого акцента.

– Она орала, что всю Москву заполонили черные, которые порядков не соблюдают и язык коверкают, – сообщила продавщица. – Требовала, чтобы мы переписали объявление без ошибок. Обзывалась по-всякому.

– Ну, и как, переписали?

– Да ну, – махнула рукой девушка, – мы его просто сняли. Потом закажем, чтобы красиво сделали, по-настоящему. Мы только недавно открылись, поэтому у нас много еще временного, просто не успели пока.

– А объявление это не сохранилось? – на всякий случай спросил Антон. – Вы его выбросили?

– Где-то валяется, – девушка оглянулась. – Кажется, я его в пустую коробку засунула, сейчас в подсобке посмотрю.