Смерть империи - [73]

Следующий аргумент, который я отвергал, состоял а том, будто перестройка это трюк, дабы убаюкивать Запад, пока Советский Союз наладит свою экономику и превзойдет нас в вооружениях.[48] Разумеется, целью перестройки было улучшение советской экономики, однако избранные Горбачевым методы подрывали власть Коммунистической партии и военнопромышленного комплекса в управлении страной. Перестройка могла рассчитывать на удачу только тогда, когда она преобразовывала страну в открытое общество с правительством, контролируемым гражданами. А такое общество никоим образом не могло тратить четверть, а то и больше своего бюджета на вооружения.

Хотя я и был уверен, что цели Горбачева согласуются с нашими, я не был сторонником того, чтобы оказывать политическую поддержку ему лично. Мы станем обманывать самих себя, считал я, если уверимся, будто способны отбирать и подбирать советских руководителей; такое под силу только советскому политическому процессу. Демонстрация с нашей стороны фаворитизма по отношению к личностям могла лишь навредить им у них на родине. Я же предпочитал поддерживать определенные цели и политику. Если кто–либо из советских руководителей отстаивал (во имя своих собственных интересов) то же, что и мы, и тем самым выгадывал кое–что от сотрудничества с нами, — прекрасно, однако поддержка наша должна быть направлена на политику, а не наличности.

Я рекомендовал продолжить переговоры на основе программы из четырех пунктов, оправдавшей себя во время администрации Рейгана, но к ней следовало бы прибавить две категории: по–моему, процесс ускорился бы, прибавь мы к обсуждаемому экономическое сотрудничество и более тесное партнерство в решении таких транснациональных проблем, как терроризм, распространение наркотиков и нанесение ущерба окружающей среде.

Я рекомендовал, исходя из соображений необходимости для нас сдвига в сторону экономики, нацеленной на потребление, срочно провести комплексное исследование и выявить меры, благодаря которым Советский Союз мог бы войти составной частью в мировую экономику. Такое исследование, надеялся я, можно было бы использовать для консультаций с нашими европейскими и азиатскими союзниками, с тем чтобы согласовать с ними подходы к тому, что вырастало в крупную международную проблему. Проведи мы всю эту подготовительную работу быстро, то уже к осени вовлекли бы советских руководителей в обсуждение совместных мер, какие могли бы быть предприняты и нами, и ими. Если они оказались бы готовы уменьшить потенциальную военную угрозу нам и нашим союзникам, готовы избрать реалистический путь для присоединения к остальному миру, мы могли бы облегчить этот процесс, оказав поддержку в узловых вопросах.

Еще я рекомендовал проводить ежегодные встречи на высшем уровне, Они позволили бы нашим лидерам быть в курсе размышлений друг друга и благотворно сказывались бы на переговорном процессе.

Третья рекомендация вытекала из растущего сепаратизма во многих регионах Советского Союза. Глядя из нашего посольства в Москве и генконсульства в Ленинграде, мы пытались не отставать от происходящего в стране, население которой составляли люди более ста национальностей, которая протянулась через девять часовых поясов и выказывала все больше и больше признаков этнического и регионального сепаратизма. Располагая средним по величине посольством и намного меньшим консульством, никоим образом нельзя было уделить этой громадной территории того внимания, которого она заслуживала. Вот почему я предложил открыть несколько небольших учреждений, со штатом из четырех–пяти американцев в каждом, в административных центрах регионов. От них требовалось: следить за развитием событий и обозначать присутствие США, что не предполагало ни секретной документации, ни защищенных комнат для бесед, ни шифропереписки. Если нашим представителям потребуется послать конфиденциальное сообщение, они смогут приехать в Москву и отправить его из посольства.

————

Наши коллеги в советском отделе государственного департамента сообщили, что послания мои были хорошо восприняты и принесли пользу: в них новой администрации был впервые представлен всесторонний взгляд на ключевые вопросы наших отношений с Советским Союзом. Вместе с тем, если не считать предложения добавить к уже обсуждаемым транснациональные вопросы, рекомендации, похоже, мало повлияли на политику, которая в ближайшие месяцы постепенно явила себя миру. Особенно сильное сопротивление, в частности, вызвали советы использовать экономическое давление для того, чтобы быстрее подтолкнуть Горбачева к разоружению и рыночным реформам.

Восточная Европа

Во время работы над рекомендациями для новой администрации я узнал от коллег из государственного департамента, что госсекретарь Бейкер всерьез вознамерился предложить Москве переговоры о будущем Восточной Европы. Идея эта принадлежала бывшему государственному секретарю Генри Киссинджеру, который, сообщили мне, полагал, будто в Восточной Европе вскоре вспыхнут восстания и они, если не будет американо–советского понимания, приведут к хаосу либо к советскому вмешательству.