Смерть империи - [212]

Горбачев не стал начинать открытую кампанию против Ельцина, как это было в мае 1990 года, когда Ельцин претендовал на пост председателя российского парламента. Тем не менее лишь немногие полагали, что Вадим Бакатин может с ним конкурировать. Большинство наблюдателей считали, что выиграет Ельцин, но были и такие, кто думал, что ему придется состязаться с Рыжковым, если Бакатину удастся отобрать у Ельцина 10, а то и больше процентов голосов.

Этого, однако, не произошло. Ельцин победил в первом же туре, получив свыше 57 процентов голосов. Вторым, как и ожидалось, шел Рыжков, но с более слабым результатом, чем полагали: вместо 20–25 процентов голосов, как предсказывали, он получил меньше 17 процентов. Подлинным сюрпризом, однако, оказался кандидат, занявший третье место: это был не Вадим Бакатин, как ожидали многие, а таинственный Владимир Жириновский, получивший свыше 6 миллионов голосов, то есть почти 8 процентов. Остальные получили по 6 процентов и меньше, а Бакатин, ко всеобщему удивлению, оказался в конце списка, получив немногим больше 3 процентов голосов. Такое негативное отношение со стороны избирателей объяснялось, однако, отношением не к нему лично, а к Горбачеву.

Горбачев воспринял этот серьезный политический удар достаточно спокойно. Горбачев присутствовал 10 июля 1991 года во Дворце Съездов, когда Ельцин давал клятву. В своей речи он дал ясно понять, что существование поста всенародно избираемого президента отмечает начало новой эры в истории России, независимо от того, что произойдет с Советским Союзом…

Святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил нового президента России.

Впервые в истории Россию возглавлял человек, избранный народом. И впервые с тех пор, как царь Николай II вступил на трон в 1894 году, руководителя России благословляла церковь.

XIX Промашка слепца

Наше Отечество находится на грани катастрофы… Обстоятельства таковы, что без действий чрезвычайного характера уже просто невозможно обойтись.

Владимир Крючков, 17 июня 1991 г.

Никакого кризиса в отношениях с В. С. Павловым у нас нет…

Кому–то хочется вбить клин между президентом и премьером.

Михаил Горбачев, речь перед Верховным Советом СССР, 21 июня 1991 г.

Мы [демократы] сумели дезорганизовать страну, но не сумели ее перестроить.

Гавриил Попов, июль 1991 г.

Весной и летом 1991 года советско–американские контакты приобрели невиданный размах. По окончании войны в заливе Вашингтон переключил свое внимание на проблемы, оставшиеся нерешенными с Советским Союзом. Наши министры иностранных дел встречались по нескольку раз в месяц, а наши президенты беседовали по телефону почти каждую неделю. Когда я был в Москве, я каждый день встречался с одним, а то и с несколькими советскими руководителями — если не с президентом или премьер–министром или министром иностранных дел, то по крайней мере с их старшими помощниками.

Горбачев предпринимал отчаянные усилия предотвратить начатую США войну в заливе, тем не менее он сдержал обещание, данное Бушу в Хельсинки, и способствовал окончанию агрессии Ирака. Порой казалось, что Горбачев был на грани применения силы в прибалтийских государствах, однако он отказался от силовой политики, когда мы дали понять, что это может подорвать сотрудничество с нами. В Вашингтоне были благодарны ему за это и с возрастающим опасением смотрели на то, как меняется его положение у себя дома.

Тем не менее между нами оставались нерешенные проблемы. Со стороны советских военных не прекращались попытки уклоняться от выполнения обязательств, которые СССР взял на себя, подписав соглашение о сокращении обычных вооружений в Европе. Переговоры продолжали буксовать и не прекращались споры по поводу терминов, и хотя по основным вопросам соглашения о стратегических вооружениях уже год как было достигнуто согласие, различные технические проблемы и проблемы, связанные с контролем, не переставали вылезать… Верховный Совет СССР все еще не принял закона, обеспечивающего право на свободную эмиграцию (хотя на практике почти никому не мешали покинуть страну, если он или она того желали), а торговое соглашение, подписанное Бушем и Горбачевым в Вашингтоне в 1990 году, таки не было направлено в Конгресс для одобрения.

Визит Буша в Москву, который первоначально планировался на февраль 1991 года и был отложен из–за войны в Заливе, так и не был заново намечен. Президент хотел подписать в Москве соглашение по стратегическим вооружениям, но он понимал, что даже если проблема стратегических вооружений будет решена, было бы неполитично подписывать такое соглашение, пока Советский Союз не примет полностью соглашение об обычных вооружениях, оговоренное еще в прошлом году.

Тем временем Горбачев пребывал в крайнем раздражении. Ему было неприятно то, что визит Буша откладывается, он не ожидал, что Буш не сразу одобрит его апрельскую просьбу о полуторамиллиардном кредите для покупки зерна и еще не был уверен что его пригласят на июльскую встречу «семерки» развитых стран. А дома политические противники обвиняли его в том, что он наивно поддерживает интересы Запада, не обеспечивая соответствующих компенсаций для Советского Союза.