Смерть империи - [209]

Его заявление прозвучало как удар грома, и заместитель Генерального секретаря Ивашко поспешил объявить перерыв. Во время перерыва семьдесят два члена Центрального Комитета подписали петицию, в которой заявляли, что если Горбачев подаст в отставку, они тоже выйдут из ЦК. Был созван чрезвычайный пленум Политбюро. Внезапно всем стало ясно, что если дать Горбачеву уйти, может наступить конец партии. Вместе с ним не только уйдет значительное количество членов ЦК, но он сможет использовать власть государственной бюрократии, чтобы развалить партийные структуры. Ельцин уже показал, каким опасным может стать человек, отказавшийся от своей веры; если Горбачев присоединится к нему и подкрепит его усилия по уничтожению партии, большинство делегатов, находящихся в зале, ждет весьма мрачное будущее.

Когда пленум возобновил свою работу, Ивашко объявил, что Политбюро рекомендовало вычеркнуть из протокола последнее предложение. Это было принято подавляющим большинством голосов.

В тот вечер, прежде чем лечь спать, я сделал следующую запись в своем дневнике:

«Вообще–то Горбачеву могло и не повредить, если бы он действительно ушел в отставку. Старков, например, считает, что это увеличило бы его популярность, так как дало бы ему шанс пойти против аппаратчиков. Возможно, но такой шаг мог бы также создать впечатление, что вождь смертельно ранен, и оппозиция могла бы еще больше активизироваться в своем стремлении сбросить его с президентского поста. А так, похоже, он выиграл время — возможно даже значительное, — все зависит от того, насколько прочна его договоренность с руководителями девяти республик».

Впоследствии мне пришло в голову, так ли уж велика была опасность, грозившая Горбачеву, как думали многие. Голосование по всем вопросам было в его пользу, а это указывает на то, что отношение к нему не было столь негативным, как многие полагали. Тем не менее, я понимал, что, по всей вероятности, позиция Горбачева была куда более шаткой, чем показывало голосование, В конце концов лишь немногие члены ЦК стали бы поддерживать проигрышную сторону (хотя наказание за такие поступки было значительно снижено). Поэтому многие из тех, кто настроен против Горбачева, будут, по всей вероятности, голосовать за него, пока не убедятся, что противники составляют большинство. А тогда произойдет массированное выступление против Горбачева.

Вообще–то, хотя в то время я этого не знал, существовала договоренность убрать Горбачева на Апрельском пленуме, — в ней участвовали некоторые из тех, кто потом предпримет попытку августовского переворота. После ареста руководителей переворота следствие нашло доказательство того, что Александр Тизяков, директор одного из свердловских заводов, возглавлявший Ассоциацию государственных предприятий, разослал перед Апрельским пленумом членам ЦК телеграммы с просьбой навести порядок в экономике. Таким путем он стремился убедить пленум убрать Горбачева и создать чрезвычайный комитет, аналогичный тому, который был создан в августе. Согласно этому плану, следовало захватить контроль в президиуме, чтобы провести отставку Горбачева и не допустить разглашения материалов пленума в независимой печати. Убрав Горбачева с дороги, чрезвычайный комитет должен был заняться «восстановлением правления КПСС» в том виде, как оно существовало до прихода к власти Горбачева в 1985 году.

Горбачев сумел 25 апреля сманеврировать и спасти ситуацию, но его противники не смирились с поражением. Они просто стали ждать лучшей возможности.

Двадцать шестого апреля, в субботу, я попытался суммировать молниеносный ход событий за последние несколько дней:

«Это была действительно важная неделя. Горбачев сделал несколько знаменательных шагов, как и Ельцин и несколько других ключевых фигур. Как я указывал выше, нельзя с уверенностью сказать, что Горбачеву в какой–то момент действительно грозила утрата его поста в партии (хотя я‑то подозреваю, что грозила), как и нельзя быть уверенным в том, что, потеряв его, он утратил бы свое положение в обществе. Тем не менее если он намерен уйти в отставку, лучше будет, чтобы это произошло не по принуждению. Когда пройдет время и на него перестанут давить.

В настоящий момент я бы сказал, что Горбачев укрепил свою позицию. Однако, возможно, он лишь выиграл время, и вопрос в том, сумеет ли он хорошо его использовать. С моей точки зрения, Горбачев показал крайне правым, что им не убрать его законным путем даже из коммунистической партии, а реформаторов заставил признать, что на самом деле они вовсе не хотят, чтобы он ушел. Так что сейчас самое идеальное время для него снова податься влево. Похоже, он подготовил для этого почву, но я не уверен, что он намерен это осуществить.

А вот в какой мере Ельцин собирается держаться своей подписи под Декларацией (в Ново—Огарево), — неясно. Трудно поверить, что он действительно будет поддерживать некоторые ее пункты. Однако он, по–видимому понял (даже до своей поездки во Францию), что не в его интересах сбрасывать Горбачева, пока сам он не в состоянии сесть на его место. Поэтому Ельцин тоже выказал готовность хотя бы к частичному сотрудничеству. Решающее значение имеют следующие вопросы: пойдет ли Горбачев на дальнейшие уступки республикам в их желании получить больше власти и попытается ли Ельцин утихомирить забастовщиков. Мне кажется, Горбачев может пойти на дискуссию за круглым столом или даже на создание коалиционного правительства, если на него надавят. А такое может произойти.