Смерть и воскрешение патера Брауна - [29]

– Над гробницей будто бы тяготеет какое-то проклятие, – сказал он, – если верить путеводителю, священнику или местным старожилам, – я уж не знаю, кто из них авторитет по этой части. Проклятие или не проклятие – я от души рад, что выбрался оттуда.

– А вы верите в проклятия? – полюбопытствовал Смейл.

– Я ни во что не верю, я – журналист. Меня зовут Бун, и я работаю в «Дейли телеграф». Но в этом подземелье есть что-то жуткое. Не скрою от вас, что у меня там мурашки по спине бегали.

С этими словами он ускорил шаг, направляясь к железнодорожной станции.

– Этот парень похож не то на ворону, не то на галку, – заметил Смейл, когда они свернули к церкви. – Кажется, птица считается дурным предзнаменованием?

Они медленно прошли церковную ограду. Взор археолога с явным удовольствием блуждал по крыше одинокой церквушки и по мрачным купам айвовых деревьев, которые казались олицетворением ночи, борющейся с дневным светом. Тропинка извивалась между двумя зелеными уступами, на которых в беспорядке были разбросаны могильные плиты, точно каменистые отмели, торчащие из зеленой воды. Она привела их к самому морю, которое тянулось точно серая чугунная ограда, кое-где отсвечивающая бледной сталью. Густая трава внезапно сменилась желтовато-серым песком. А на песке, четко вырисовываясь на фоне стального моря, маячила неподвижная фигура. Благодаря серому костюму, облекавшему ее, она напоминала надгробный памятник. Но патеру Брауну сразу же почудилось что-то знакомое в этой элегантной линии плеч и в торчащей кверху бородке.

– Смотрите-ка! – воскликнул профессор. – Ведь это же Таррент. Мог ли я думать, рассказывая вам на пароходе свою историю, что я так скоро получу ответ на мучающий меня вопрос?

– Кажется, вы получите на него слишком много ответов, – ответил патер Браун.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил профессор, оглядываясь на него через плечо.

– Я хочу сказать, что за айвами слышатся голоса, – мягко ответил священник. – Мистер Таррент не так одинок, как кажется. Я бы даже сказал: не так одинок, как он любит казаться.

Не успел Таррент повернуться в их сторону, как женский голос, послышавшийся внезапно из-за айвовых деревьев, подтвердил слова Брауна.

– Откуда же я знала, что он будет здесь? – произнес этот голос.

Было совершенно очевидно, что замечание это относится не к профессору Смейлу; поэтому последнему осталось только констатировать, что тут есть еще кто-то третий. И, когда леди Диана Уэйлз, как всегда, сияющая и решительная, вышла из-за дерева, он с величайшим неудовольствием отметил, что ее сопровождает живая тень – длинная, фатовская фигура Леонарда Смайса, который широко улыбался, склонив голову набок, как собака.

– Черт побери! – пробормотал Смейл. – Они все здесь. Все, кроме того антрепренера с моржовыми усами!

Он услышал за своей спиной тихий смех патера Брауна. И действительно, было над чем смеяться. Казалось, что тут разыгрывается какая-то шутовская пантомима. Ибо не успел профессор договорить, как его последняя фраза уже была опровергнута самым комическим образом. Круглая голова с черным полумесяцем усов появилась внезапно, будто из какого-то отверстия в земле. Секундой позже выяснилось, что это отверстие было самой настоящей дырой, и притом весьма большой. Она служила входом в некое подобие колодца, ведущего куда-то в глубь земли – к тому самому месту, ради которого они все сюда приехали. Маленький человечек первый нашел этот вход и, уже спустившись на несколько ступеней, вынырнул обратно, чтобы приветствовать своих товарищей по путешествию. Он был похож на могильщика из пародийного «Гамлета».

– Сюда, вниз, – вот и все, что он сказал сквозь заросли усов.

Остальные тотчас с некоторым удивлением отметили, что едва ли не впервые слышат голос этого человека, хотя в течение целой недели обедали с ним за одним столом. Кроме того, он говорил с каким-то странным восточным акцентом, несмотря на то что выдавал себя за чистокровного англичанина.

– Понимаете, дорогой профессор, – весело воскликнула леди Диана, – ваша византийская мумия ужасно заинтересовала меня! Я просто не могла не поехать посмотреть на нее. И я уверена, что эти господа испытывали то же самое желание. Теперь вы должны рассказать нам о ней подробно.

– Я не знаю никаких подробностей, – мрачно ответил профессор. – В сущности, я вообще о ней ничего не знаю. Конечно, весьма странно, что все мы так скоро встретились. Но, как видно, любознательность наших современников не имеет границ. И если уж мы все решили осмотреть гробницу, то это следует сделать организованно и – простите меня – под чьим-нибудь авторитетным руководством. Надо узнать, кто ведает раскопками; по всей вероятности, нам также придется расписаться в книге посетителей.

Столкновение двух стихий – нетерпения леди Дианы и подозрительности археолога – грозило закончиться ссорой. Но в конце концов профессор, ссылавшийся на официальные права местного викария – руководителя раскопок, одержал верх. Усатый человек весьма неохотно вылез из подземного хода и молча присоединился к остальной компании. К счастью, вскоре появился и сам викарий – седовласый, почтенного вида джентльмен в очках с двойными стеклами. Между ним и профессором сразу же возникла взаимная симпатия на почве общих интересов. К прочей, довольно-таки пестрой компании викарий отнесся также вполне дружелюбно, но не без оттенка насмешливости.