Смерть и прочие хэппи-энды - [7]
– Конечно, но…
– И я не хочу тратить его на поиски какой-нибудь альтернативной чепухи, которая может внушить мне ложную надежду… Как было с Энди Кауфманом[7] в том фильме, что мы смотрели. Не помнишь, что мы сказали после просмотра? Решили, что это очень печально.
– Но это был только фильм. И там был парень, которого мы не знали. А это ТЫ!
– Да! И потому мне нужно делать то, что будет правильно для меня. – Я глубоко вздыхаю. – Это мой выбор. Я не знаю, насколько плоха стану и как скоро это произойдет, но до тех пор хочу жить нормальной жизнью.
– Господи, это так мужественно… Но что сейчас, черт побери, можно считать нормальным?
– Я не знаю. Думаю, мы это выясним. Но пока я могу справиться, не хочу ходить облепленной пластырями морфия и накачанной лекарствами, которые доктор Маккензи прописал мне. Я собираюсь оставаться позитивной так долго, как только смогу, без болеутоляющих. И ты должна помочь мне. Не надо больше плакать. Идет?
– Извини, я не должна была… – Оливия шмыгает носом.
– Нет, нет! Я рада, что ты это сделала. Рада, что мы поплакали вместе. Но теперь нам нужно договориться держаться бодро.
Она вздрагивает.
– Хорошо. Это твой выбор. Мы сделаем в точности то, что ты хочешь.
– Спасибо. Еще? – Я беру пустые бокалы.
– Учитывая обстоятельства – да, – кивает Оливия. – Хотя это и отвратительно.
– Правда. Но это обезболивает. Думаю, поэтому его и изобрели.
Я приношу бутылку из кухни и наполняю наши стаканы.
– Так что ты хочешь делать? – спрашивает она, вслепую стирая потеки туши со своих щек.
– Ты о чем?
– О том, как ты собираешься провести эти три месяца? – Оливия качает головой и поеживается, отпивая виски. – Не могу поверить, что говорю такое сейчас. Вели мне замолчать, если не хочешь это обсуждать.
– О нет, Лив. Мне нужно разгрузить голову и разговаривать.
– Ладно, но ты ведь скажешь мне, если я переступлю черту? Это неизведанная территория.
– Конечно.
– Ну так… что дальше?
– Ну, я собираюсь работать так долго, как только смогу.
– Серьезно? В смысле, я понимаю, что ты хочешь вести себя нормально, но ты не можешь работать до конца дней. Это все равно что просить тосты с фасолью на последний ужин.
– Я люблю тосты с фасолью.
Оливия грустно усмехается:
– Да ладно. Я не позволю тебе так скучно провести остаток времени. Есть ли какое-нибудь место, куда ты всегда хотела поехать?
Я беру паузу на размышления.
– Куба, Вьетнам, – говорю я наконец. – Камбоджа, Киото, Венеция, Аргентина. Туда ведь долго ехать? Но я не хочу путешествовать. Мне нужно остаться недалеко от дома. От больницы. Я бы побоялась сесть в самолет и рискнуть оказаться одной из тех бедолаг, ради которых капитану приходится делать объявление по громкой связи: «Есть ли на борту доктор?»
Оливия кивает:
– Да. Наверно, я размышляла бы так же.
– Мне следует выработать какой-то план, верно?
– Кроме работы. Думаю, это было бы разумно.
Я тоже киваю:
– Я должна попытаться сделать что-нибудь значительное. Что-то стоящее. – И почему я раньше никогда об этом не думала? Неужели я всерьез полагала, что просто продолжать работать – это достаточно? – Хорошо. Итак… Я уйду с работы. Когда буду готова.
– Ты уже сообщила коллегам?
– Нет. Пока еще нет. Тебе сказала первой. Я пыталась сегодня рассказать Фрэнку и Пэтти, но не смогла. Слова словно застряли в глотке. Но, может, это и к лучшему. Очевидно, мне нужно было поплакать, но я не могла делать это на рабочем месте.
– Не думаю, что кто-то ждал бы, чтобы ты оставалась профессионалом в этой ситуации.
– Ну, я от себя этого жду. Не хочу, чтобы коллеги меня жалели. Не желаю становиться человеком, с которым неизвестно, о чем разговаривать. И не хочу, чтобы меня избегали, потому что не знали бы, как себя вести.
– Люди могут удивить тебя.
– Я работаю в кадрах. Меня ничто не может удивить.
– Тогда… Чем ты всегда мечтала заняться?
На секунду я озадачилась. Попыталась найти ответ…
– Ну, у меня никогда не было особого списка. Я всегда думала, что они для пессимистов.
Оливия улыбается.
– А ты жалеешь о чем-нибудь, что не сделала?
– О, разумеется. У меня куча поводов для сожалений. Я жалею, что не съела больше блинов с кленовым сиропом и куриных буррито. Жалею, что хранила лучшую одежду для каких-то особенных случаев. Как будто я ждала, когда появится рыцарь в сияющих доспехах, и я надену лучшее дизайнерское платье, и он заберет меня из моей обычной жизни, даже если она мне и нравится. Глупо, да?
– Не глупо. А очень знакомо. Что еще?
– Ну… Я жалею, что не помогала миссис Мамфорд в ее походах по магазинам.
– Кому?
– Одной женщине по соседству. Она живет здесь всю жизнь. Ей, должно быть, уже далеко за восемьдесят. Иногда я вижу, как она шаркает с одной из этих старушечьих тележек, полных покупок, и думаю: надо бы ей помочь. Но я всегда или говорю в этот момент по телефону, или спешу на встречу, и это всегда неподходящий момент. Только теперь я понимаю, что подходящего момента не существует. Я должна была найти время и помочь ей с покупками. Но я никогда этого не делала.
Оливия смеется:
– Боже, Дженнифер! Эта мысль даже не пришла бы мне в голову. Ты так внимательна, и не должна чувствовать себя виноватой. Твои порывы благородны.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
Надя садится на этот ранний поезд в метро каждое утро… ну, почти каждое утро. За исключением дней, когда просыпает. Или выпивает слишком много вина в гостях у подруги. Или что-нибудь еще. Дэниэл не пропускает этот ранний поезд никогда – просто у него бессонница. А еще он неравнодушен к Наде, но стесняется подойти. Стесняется настолько, что решает обратиться к «прекрасной незнакомке» через объявление в газете. Но есть ли шанс познакомиться таким старомодным способом в современном мегаполисе, с его быстрым темпом и шумным метро, с его неоновыми огнями и непременными стаканчиками кофе по утрам? В мегаполисе, где так легко разминуться и разъехаться навсегда…
Отчаялись встретить свою вторую половинку? Обратитесь в агентство «Кэйтлин и Купидон»! «Кэйтлин и Купидон» – вот кто действительно поможет вам обрести семейное счастье. Для Кэйтлин Картер любовь – успешный бизнес. Ведь Кэйтлин соединяет одинокие сердца в классическом и старомодном, почти викторианском стиле. Никаких сайтов знакомств. Никаких переписок по интернету. И, конечно, никаких личных фотографий от незнакомых мужчин. Все очень мило, уютно, респектабельно… и недешево. А в качестве главного аргумента того, что метод Кэйтлин работает, служит ее брак с очаровательным Гарри – вот поистине идеальная семейная пара.