Смерть и прочие хэппи-энды - [6]
Она одета в белую рубашку, открытый плащ и шелковые брюки цвета хаки с красной отделкой по бокам, подчеркивающие ее длинные стройные ноги.
Оливия работает в индустрии моды, что всегда было кстати, потому что я ходила с ней на все распродажи. Так что, хоть я и застряла в стиле офисных костюмов, по крайней мере они все были прекрасны. Обратите внимание, что я уже использую прошедшее время!
Оливия протягивает мне коробку, перевязанную лентой.
– Чизкейк, – поясняет она. – Что стряслось? Выглядишь дерьмово. Без обид.
– Я не обижаюсь. Хочешь выпить?
– Да. Чай. Бильдерс[5], пожалуйста.
– Я имела в виду настоящую выпивку.
– С чизкейком?
– У меня есть закуска.
Оливия глядит на меня с подозрением:
– Сейчас не подходящее время для чизкейка, да?
– Не совсем.
– Ты меня пугаешь.
– О, не волнуйся. Это не так ужасно, – лгу я, потому что ощущаю ее возникшую нервозность. Я не уверена, что должным образом подготовила Оливию к своему откровению. Да и разве к такому можно как следует подготовить? – Виски?
– Черт, дорогая! Мы же не пьем виски! Что происходит, Дженнифер? Тебя уволили?
– Сначала выпьем, – настаиваю я на своем. – И меня не уволили.
Мы наливаем себе в стаканы на два пальца односолодового виски, перемещаемся с ним из кухни в гостиную и садимся друг напротив друга.
Оливия пристально смотрит на меня:
– Мы поболтаем о погоде или перейдем сразу к делу?
Мою шею сводит спазм. Губы не двигаются. Я отпиваю виски для «голландской смелости»[6]. Что вообще означает это выражение – «голландская смелость»? Я пытаюсь подобрать определение.
– Дженнифер?
– Извини. Извини. Давай перейдем сразу к делу.
И я начинаю. Будто ныряю с самого высокого трамплина в бассейне, когда сердце трепещет и желудок подпрыгивает к горлу. Я в свободном падении, в ожидании шлепка о воду.
– Помнишь, на днях я ходила к доктору?
– Да…
– Ну, я получила результат моего анализа крови. Я думала, он скажет мне, что у меня дефицит железа или что-то в этом роде, но вышло так, что у меня необычная болезнь крови.
Оливия втягивает голову в плечи.
– О-о, – бормочет она. – Мне так жаль…
– И это в последней стадии.
– Шутишь!
– Хотелось бы.
Она молчит, ожидая продолжения.
А я не знаю, как отреагировать на это молчание. Интересно, есть ли какие-то советы по этикету, которые помогали бы друзьям в подобной ситуации?
– Господи, Джен! Ты серьезно?!
Она хватает меня за руку, мы смотрим друг другу в глаза и ошеломленно молчим, как будто кто-то нажал на кнопку паузы.
Затем этот кто-то нажимает кнопку «пуск».
– Мне так жаль, Джен… Я даже не знаю, что сказать…
– Я тоже не знаю, – говорю я. Отпускаю ее руку и беру свой бокал, потому что хочу как-то разрядить атмосферу неловкости.
– Тебе нужно узнать второе мнение, – решительно произносит она, выпрямившись, словно готовясь к схватке. – Нам надо найти лучшего специалиста по крови в стране. В мире!
– Признаться, я бы так и сделала, но доктор Маккензи тщательно изучил этот вопрос. Это невероятно редкое заболевание. И если нужны какие-то доказательства его правоты, то моя мать называла его нашим «золотым самородком», лучшим диагностом, которого только можно найти, и в ее словах не было резона сомневаться. К тому же я не уверена, что на это есть время.
Оливия хмурится:
– Конечно, есть. О каком сроке мы говорим? Это вообще обсуждалось?
– Это какие-то месяцы, Лив. Три. В лучшем случае.
Она зажимает рот рукой:
– Нет! Серьезно? Считая с этого дня?
– С этого дня. Ну… я чувствовала усталость.
Ее лоб перерезает морщина. Оливия поджимает губы:
– Дженнифер?
– Да?
– Ты плакала?
Я указываю на синяки под моими глазами:
– Все выходные. Думаю, я выплакала все, что можно. Я переплакала.
– Почему ты не позвонила мне? Почему плакала в одиночку?
Я пожимаю плечами:
– Не знаю. Я как будто застыла в своей панике. Ты думаешь, что сделаешь это – протянешь руку своей лучшей подруге, возьмешь телефон… Но ты не делаешь. По крайней мере, я не сделала. Не смогла.
Оливия наконец не выдерживает и сама издает мучительный всхлип:
– Мне так жаль… Так невероятно жаль… Ох, Дженнифер. Что я буду делать без тебя? Я не должна плакать, ведь ты такая смелая и…
– Лив? – Ее имя срывается с моих губ сдавленным шепотом. – Я сказала, что уже вдоволь наплакалась…
Она бросает на меня вопросительный взгляд из-под мокрых ресниц.
– Так вот, я соврала. Обними меня, пожалуйста!
Она молча кивает, придвигается, распахивает объятия и притягивает меня к себе.
Наконец-то я окутана любовью и могу не сдерживаться.
Мы плачем вместе: я – в ее надушенную шею, она – в мои спутанные волосы, вздрагивая в унисон.
– Жизнь так несправедлива, – шепчет она. – Я не собираюсь тебя терять! Я просто не позволю этому случиться!
– И я люблю тебя за это, Лив, – отзываюсь я, глядя в ее заплаканные глаза. – Но давай примем все как есть, в мире нет таких вещей, как справедливость и несправедливость. Смерть неразборчива. Мои родители были хорошими людьми, которые умирали мучительно и долго. Моя смерть по крайней мере будет быстрой.
– О, Дженнифер! Это ужасно. Ты не можешь так говорить! Не можешь так легко к этому относиться.
– Нет, нет. Это не то, что я имею в виду. Это не вопрос легкого отношения. Поверь мне, я долго и напряженно думала об этом. Лечение возможно, но доктор Маккензи сказал, что это не лекарство. Это просто отсрочит неизбежное… Ради чего? Чтобы оставаться больной подольше? Получить еще несколько месяцев паршивого самочувствия? Нет, я пойду другой дорогой. Лучше я буду больше наслаждаться тем коротким временем, что мне осталось.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
Надя садится на этот ранний поезд в метро каждое утро… ну, почти каждое утро. За исключением дней, когда просыпает. Или выпивает слишком много вина в гостях у подруги. Или что-нибудь еще. Дэниэл не пропускает этот ранний поезд никогда – просто у него бессонница. А еще он неравнодушен к Наде, но стесняется подойти. Стесняется настолько, что решает обратиться к «прекрасной незнакомке» через объявление в газете. Но есть ли шанс познакомиться таким старомодным способом в современном мегаполисе, с его быстрым темпом и шумным метро, с его неоновыми огнями и непременными стаканчиками кофе по утрам? В мегаполисе, где так легко разминуться и разъехаться навсегда…
Отчаялись встретить свою вторую половинку? Обратитесь в агентство «Кэйтлин и Купидон»! «Кэйтлин и Купидон» – вот кто действительно поможет вам обрести семейное счастье. Для Кэйтлин Картер любовь – успешный бизнес. Ведь Кэйтлин соединяет одинокие сердца в классическом и старомодном, почти викторианском стиле. Никаких сайтов знакомств. Никаких переписок по интернету. И, конечно, никаких личных фотографий от незнакомых мужчин. Все очень мило, уютно, респектабельно… и недешево. А в качестве главного аргумента того, что метод Кэйтлин работает, служит ее брак с очаровательным Гарри – вот поистине идеальная семейная пара.