Даже если так — а я склоняюсь к этой версии — нельзя не подивиться образу, который сотворила мрачная фантазия Моппера. Герой, который приходит пить кровь своего создателя, являясь незваным, заставляя трепетать в ожидании своего прихода, — подходящая метафора творчества писателя новейшего времени. Музы умерли; остались лишь автор и герой — беспощадный, высасывающий жизненные силы, друг-убийца…
Но что, если эти тексты — не мистификация? Что, если Мирослав существует?
В одном смысле он, безусловно, существует: в той мере, в какой каждый из нас — Мирослав. Нет, я не хочу сказать очередной трюизм на тему Джекила и Хайда; меня вовсе не интересует, добр или зол человек по своей природе, под которой он сам не знает, что понимать. Фигура Мирослава — едва ли не самое впечатляющее в мировой литературе напоминание о том, что мы — тайна. Каждый из нас — Мирослав, ровно настолько, насколько каждый из нас — тайна; убивая Мирослава-боярина в романе, герои на самом деле расправляются с собственной тайной, ибо викторианское сознание тайны не терпело, считая её чем-то тёмным и постыдным. Мы только думаем, что родились в тысяча девятьсот каком-то году и умрём лет через сорок (десять, пятьдесят — нужное подчеркнуть). На самом деле мы несём в себе весь безумный, чудовищный опыт прошедших веков, сконцентрированный в нашей крови, как едкая кислота. Мы не знаем даже всех своих предков: у каждого человека восемь прабабок и прадедов, а если проследить родословную на тысячу лет назад, то в предках каждого из нас будут тысячи людей — крестьян, воинов, князей, конокрадов, убийц, святых, художников, мореплавателей, припадочных — и вся эта гремучая смесь циркулирует в наших жилах, предоставленная воле случая и законам Менделя, но более всего неподвластной никому силе тайны.
Да, тайна, бессмысленная и беспощадная тайна, которая, быть может, скрыта от нас ради нашего же блага, ибо что бы мы стали делать без тайны? В этом и состоит секрет художественного произведения — напоминать нам о тайне; в этом кроется невероятный успех романа Моппера (плохого, нескладно написанного романа, если уж об этом говорить). Потому что истинная тайна — не в произведении и не в герое, она в нас самих; а произведение — это всего лишь белые листы с буквами.
И всё-таки… Что, если Мирослав — среди нас?
Елифёрова М. В., ноябрь 2005
