СМЕРШ - [27]
— Не НТПН, а НТСНП. Это — русские националисты. Я не удивляюсь, что вы про них ничего не слыхали. Они работают очень осторожно. Но, что они у вас были и есть до сих пор, — не может быть никаких сомнений. Мы поймали двух из них. Вы слыхали про такого О. Г.?
— Нет!
— Жаль, что ни один из них ничего не знал. Жаль!.. Для нас НТСНП наиболее опасная эмигрантская организация.
— Странно! Как это я про нее ничего не слышал!
— У меня есть их литература, — газеты, брошюры для массового распространения, идеологические основы и т. д. Все это присылают из Москвы в качестве информации.
Два часа длился наш разговор. Признаюсь, я чувствовал себя как-то неловко. Подумать только!.. Однако, половину дела я уже сделал. Я знаю теперь, что известно контрразведке СМЕРШ про НТСНП. Остается вторая половина. Постараюсь сделать и ее.
Как я рад, право. Главное, что у нас нет провокаторов. Это — самое главное.
— Коля, — обратился ко мне Шапиро, — слыхал новость про капитана Сикаленко?
— Нет!
— Вообрази, его отец был старостой при немцах!
Я понял все. Вот почему не видно Сикаленко! Докопались все-таки. Да. Они докопаются и до меня. Нужно как можно скорее выбраться из Управления. Жаль, что при мне нет никаких документов, кроме смершевских. Что ж, так или иначе придется заехать в Мукачево.
Три дня назад полковник Душник, капитан Шапиро, я и несколько бойцов сели на «шевролет».
— Едем в Опаву, в Армейский отдел контрразведки, — сказал мне Шапиро.
В Опаву, так в Опаву. Мое дело маленькое — слушаться.
На дорогах творилось что-то невиданное. Мчались гвардейские минометы, студебеккеры, зисы, пушки всех калибров. Проходила пехота, скрипели перегруженные телеги. Кричали офицеры, ругались солдаты.
В воздухе гудели десятки штурмовиков. С запада доносились взрывы снарядов, перекатный гром гвардейских минометов, шум, крики, выстрелы.
Горели села. Дым заволок все небо. Пахло гарью пожарищ. Горели города. Никто не обращал внимания на развалившиеся дома, никто не тушил пожаров. Вперед! У каждого свое задание! Кому какое дело, что гибнет столько немецкого добра. Пусть!
В природе человека больше склонности к разрушению, чем к созиданию. Когда человеку приказывают разрушать, жечь, уничтожать — им нередко овладевает слепой разгул. Он любит смотреть на огонь, на огромные тучи дыма, и сам охотно поджигает еще не захваченные пожаром дома.
В Опаву мы приехали на второй день после занятия ее Красной армией. Улицы были завалены горами кирпича, мебели, мешками с песком, балками и разным хламом.
Из погребов, засыпанных развалинами, пробивались струйки горького дыма.
«Мин не обнаружено» — то и дело попадались нам надписи.
Группы бойцов заглядывали в уцелевшие дома.
Мы проехали Опаву и остановились на уцелевшей западной окраине. Нигде ни одного гражданского лица. Хмурые часовые, шлагбаумы. «Не иначе, здесь должен быть армейский отдел контрразведки», — подумал я. Так и оказалось.
Подполковник Душник вышел из автомашины и после короткого разговора с часовым вошел в красивую виллу. Вскоре из виллы вышел смуглый майор и приказал часовому пропустить нас.
В шесть часов вечера я уехал с капитаном Шапиро в небольшой лагерь, находившийся в нескольких километрах от Опавы.
— Тут, Коля, как в мертвом доме. Почитай во всем городе нет ни одной бабы, — сетовал капитан.
Вчера уехал и Шапиро. В лагере остался один я с двумя бойцами. Смершевцы верят мне, иначе они не оставили бы меня одного. Это хорошо, это очень хорошо.
Мои бойцы достали пять литров водки. Где и как, этого они не хотели сказать.
Я пригласил Зою, начальника санчасти, и мы начали встречать первое мая.
Зоя быстро опьянела. Бойцы отнесли ее в комнату и бросили на койку.
Начальник лагеря, веселый толстяк-капитан, присоединился к нам. Он выпил два литра сорокаградусной водки и не был пьян.
В четыре часа ночи мои гости разошлись. Капитан ушел спать. Бойцы захотели еще посмотреть, что творится в городе.
— Там теперь интересно. Пьяные медички…
В моей комнате поразительно много стенных часов. Каждые пять минут какие-нибудь из них бьют. Должно быть раньше здесь жил любитель-коллекционер. Бойцы нарочно заводят их. «Чтобы не было скучно»!
Какой сегодня замечательный день! Весна, цветы, зелень. Яркое нежное солнце. Тепло.
Буду ли я хоть раз в жизни еще счастлив? Выберусь ли я когда-нибудь из этого и Богом, и людьми проклятого учреждения.
Если б я снова мог теперь выйти на луг у себя в Карпатах и растянуться на теплой весенней траве, без единой мысли, без единого желания! Если бы я мог снова быть свободным и не чувствовать постоянное присутствие смерти!
Нет, таким счастливым, как раньше, я уже никогда не буду. Что-то переменилось во мне. СМЕРШ. Убийства и кровь, кровь и убийства. Везде кровь, везде страдания, везде муки, везде смерть!
Смерть шпионам. Смерть антикоммунистическим партиям. Смерть всему антикоммунистическому человечеству.
Работаю мало, больше отдыхаю. Кто знает, что будет завтра? Пока пользуюсь случаем.
Вчера заходила ко мне Зоя. Скучная, неинтересная девушка.
Вот… опять бьют мои часы. Надо будет их убрать.
Полчаса назад ко мне прибежал начальник лагеря.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автором и главным действующим лицом новой книги серии «Русские шансонье» является человек, жизнь которого — готовый приключенческий роман. Он, как и положено авантюристу, скрывается сразу за несколькими именами — Рудик Фукс, Рудольф Соловьев, Рувим Рублев, — преследуется коварной властью и с легкостью передвигается по всему миру. Легенда музыкального андеграунда СССР, активный участник подпольного треста звукозаписи «Золотая собака», производившего песни на «ребрах». Он открыл миру имя Аркадия Северного и состоял в личной переписке с Элвисом Пресли, за свою деятельность преследовался КГБ, отбывал тюремный срок за изготовление и распространение пластинок на рентгеновских снимках и наконец под давлением «органов» покинул пределы СССР.
10 декабря 2015 года Петр Яшек прибыл в аэропорт столицы Судана города Хартум, чтобы вылететь домой, в Чешскую Республику. Там он был задержан суданской службой безопасности для допроса о его пребывании в стране и действиях, которые, в случае обнаружения, поставят под угрозу преследуемых христиан, с которыми он встречался. После задержания, во время продолжительных допросов, Петр понял, что в ближайшее время ему не вернуться к своей семье… Вместо этого Петру было предъявлено обвинение в многочисленных особо тяжких преступлениях, и он был заключён в тюрьму на 445 дней — только за то, что предоставил помощь христианам, преследуемым правительством Судана.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.
Книга А. Иванова посвящена жизни человека чье влияние на историю государства трудно переоценить. Созданная им машина, которой общество работает даже сейчас, когда отказывают самые надежные рычаги. Тем более странно, что большинству населения России практически ничего неизвестно о жизни этого великого человека. Книга должна понравиться самому широкому кругу читателей от историка до домохозяйки.
Книга рассказывает о жизни и творчестве ленинградского писателя Льва Канторовича, погибшего на погранзаставе в первые дни Великой Отечественной войны. Рисунки, помещенные в книге, принадлежат самому Л. Канторовичу, который был и талантливым художником. Все фотографии, публикуемые впервые, — из архива Льва Владимировича Канторовича, часть из них — работы Анастасии Всеволодовны Егорьевой, вдовы писателя. В работе над книгой принял участие литературный критик Александр Рубашкин.