Смена эпох - [12]
О своих коротких днях с Парвин, тихой соседской девушкой из родного кишлака, он запрещал себе думать. Поженились они три года назад, когда он вернулся из Москвы и получил высокое для своего возраста назначение в уезд Оби. Было ему тогда всего 22, но его партийный стаж насчитывал уже семь лет и вместил подпольную работу, даудовскую тюрьму, аминовские пытки.
Как начальнику уезда, ему дали казенную квартиру, с мебелью и посудой. Вместе с Парвин они перекрашивали потолок и стены, мыли до зеркального блеска окна, чистили кирпичной крошкой сковороды и кастрюли. Парвин пела знакомые с детства песенки и подсчитывала на пальцах, через сколько дней их будет трое.
В тот несчастный понедельник он уехал по уездным делам в Герат. В среду ему сообщили, что на Оби совершила набег крупная банда. Она круто расправилась с партийными активистами, стареньким учителем, начальником почты. Не найдя на месте главы уезда, бандиты зверски убили его жену.
С болью глядя на пепелище, оставленное на месте их дома, на черные обугленные балки, он решил навсегда отказаться от имени, данного ему в детстве. Отныне на земле не стало Мухамада Анвара. Родился новый человек — Матин («Твердый»). По его просьбе ему переписали партийные и служебные документы, и постепенно к новому имени привыкли все его товарищи по работе.
В ее лице, чуть смуглом, живом, открытом и смелом, нет восточной кротости, пугливости. Статная фигура, короткая мальчишеская стрижка, упругая походка, порывистость движений. В высшей степени современный тип женщины. Такова Сурейя.
Отличница, заводила во всех школьных делах, она была любимицей лицея. Вопреки воле домашних вступила в пионеры, раньше своих сверстниц стала членом молодежной организации. «Революционерка, — шипел за обедом отец. — Смотри, свернут нам из-за тебя шеи…»
Родилась она в богатом, но неприветливом доме, где сумерки сгущаются уже с утра. Ее отец, в прошлом крупный королевский чиновник, вышедший на пенсию после революции, целыми днями раздраженно ходил из комнаты в комнату, пыля старым халатом и шлепанцами. Мать Су^ейи, помнившая лучшие времена, то и дело цапалась со второй женой своего мужа из-за мелких расходов по хозяйству — крупными ведал глава семьи. Сестра Сурейи по отцу, Сахима, учившаяся на один класс младше в том же лицее «Мехри», выросла завистливой и злобной и с детства доносила родителям о проказах девочки на уроках и переменах.
Может быть, поэтому Сурейя рано отошла от близких. Она с удовольствием и азартом участвовала в бурной школьной жизни, в концертах и поэтических соревнованиях, в революционных митингах и собраниях. Чуть не с первых школьных лет она запоем читала, а потом писала стихи. Лучше нее никто в лицее не знал классическую афганскую и восточную поэзию, не мог привести к месту чеканное по мысли четверостишие, убийственную эпиграмму. Она могла часами читать наизусть Низами и помнила десятки страниц «Шахнаме». Не отсюда ли поэтический псевдоним, который она выбрала себе, — Хатра («Память»)? Строки Саади и Фирдоуси врезались в сердце куда острее и глубже, чем домашние склоки и копеечные расчеты.
В свои 17 лет она была известным в Герате молодым поэтом. Ее стихи печатались в провинциальной газете, пег редавались по городскому радио. Она писала о революции, о завтрашнем дне страны, о новых людях Афганистана, о его неприступных горах и щедрых долинах, где скоро наступит мир. А недавно в ее поэтических строках появилось новое слово — «любовь»…
Хатра, будем теперь называть ее так, познакомилась с Матином незадолго до окончания лицея на школьном празднике. Частью этого праздника была своеобразная поэтическая дуэль, где знатоки поэзии «перестреливались» четверостишиями. Естественно, в этом соревновании должны быть и юмор, и логика. Каждая новая строфа — ответ на прочитанную соперником. Обычно Хатра не знала себе равных. Но выступивший против нее молодежный секретарь понемногу загонял ее в угол. Наконец, из глаз девушки брызнули слезы, и она убежала с маленькой школьной сцены.
Вместе с директором лицея он отыскал ее в пустом классе и крепко пожал ей руку. «Так это ты и есть знаменитая Хатра? Молодец, чуть не одолела старого бойца. Еще немного, и я бы сдался на милость победителя…» А вечером с мимолетной улыбкой посмотрел на сундучок, где хранились друзья его юности — поэтические сборники и собственные стихи, пока не увидевшие света. До того ли ему сейчас?
Весь следующий месяц, как и предыдущие, он с утра до позднего вечера жил обычными делами. Сколачивал молодежные ячейки на предприятиях и в кварталах ремесленников, доставал учебники и пионерскую форму в Кабуле, распределял среди детей, чьи отцы отдали жизнь за народную власть, одежду и обувь, присланные в подарок из социалистических стран, отбирал кандидатуры для поездки на учебу в Москву, боролся с дуканщиками, взвинчивающими цены в своих лавках, наряду с другими руководителями города вел уроки в своей «подшефной» школе — учителей не хватало, снаряжал в боевые операции отряды добровольцев — защитников революции, участвовал в преследовании душманских шаек, сам чествовал героев, хоронил павших… Изредка вспоминал о празднике в лицее «Мехри», каждый раз давая себе слово: «Надо после выпуска позаботиться об этой девчонке: наш человек!»
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?