Смена эпох - [11]
После революции все нации, народности и племена Афганистана уравнены в правах. Сегодня хазареец столь же свободный и уважаемый человек, как представитель любой другой национальности. Председатель Совета Министров ДРА Султан Али Кештманд — хазареец. Факт, немыслимый в прошлом для Афганистана. Все больше детей хазарейцев садятся за школьную парту, продолжают образование в лицее, в вузе, обучаются разным ремеслам, Еще одно наследие прошлого: среди ремесленников Кабула почти нет пуштунов. А они составляют больше половины населения страны. И тут традиция. Пуштуны всегда считали себя скотоводами, земледельцами, воинами и с пренебрежением относились к тем, кто занимается, каким-либо ремеслом. Если пуштун хотел обругать соседа, ему достаточно было сказать: «Твой отец — наджар (столяр. — Г. У.)!» Эта традиция оборачивалась против самих пуштунов. Крестьяне этой национальности жили беднее других, ибо доходы от каменистых, безводных полей и пастбищ не подкреплялись зимними приработками в домашних мастерских, на отхожих промыслах. К тому же за все, сделанное руками ремесленников, пуштунам приходилось платить.
Революция, разумеется, меняет старые представления и тут. Под влиянием газет, радио, телевидения, бесед с представителями новой власти молодежь, да и старейшины кочевых пуштунских племен стали чаще бывать у соседей, в городах и поселках, присматриваться к образу жизни других народностей страны. Нет сомнения, что перестройка векового уклада не заставит себя ждать, хотя и не будет быстрой.
Вернемся, однако, к герою нашего рассказа — кабульскому ремесленнику. Как живет он сегодня? Что изменилось в его судьбе?
Мои собеседники говорили в один голос: их положение, как экономическое, так и социальное, значительно улучшилось. Это объясняется просто: стали лучше жить их заказчики. Государство заметно повысило зарплату рабочим и служащим. Люди стали больше заботиться о своем быте, чаще покупать одежду и обувь или, к примеру, посещать парикмахерскую. Последнее вроде бы мелочь, но вот что говорил мне «мой» парикмахер Хайдар:
— Как ни странно, в городе с миллионным населением люди моей специальности были самыми бедными ремесленниками. Многие мужчины стриглись дома, женщины и дети вообще не бывали в парикмахерских. Называли нас презрительно: «далак» — цирюльник, брадобрей. Сейчас клиентов полно. Школьники, студенты, государственные служащие, рабочие кабульских предприятий, вся столица. И обращаются к нам теперь почтительно: «халифа» — мастер.
После революции в Кабуле резко активизировалось жилищное строительство. Один за другим сдаются кварталы современных жилых домов. Сколько сразу появилось забот у столяров! Если раньше в глиняной лачуге семья жила практически без мебели, люди спали, ели, работали прямо на полу, то в новой квартире каждый хочет иметь стол, стулья, кровати.
И все же доходы выросли не у всех ремесленников. Владелец авторемонтной мастерской сорокалетний толстяк Али жаловался мне: «Раньше в городе было полно западных коммерсантов, представителей богатых благотворительных фондов, щедрых международных организаций. Карманы у них ломились от долларов. Я ремонтировал в день двадцать-тридцать машин и каждый год откладывал миллион афгани. А сейчас — кто они, мои клиенты? Городские таксисты, тьфу, беднота…»
Что ж, Али, наверное, и впрямь имеет основания смотреть на революцию косо. Зато работники его мастерской, те, кто тяжким 12 — 14-часовым трудом добывали для хозяина эти миллионы, а сами получали гроши, на республику не в обиде.
Я знаю работников Али. Почти все они мальчишки, кому пятнадцать, кому десять, а кому и вовсе семь лет. Республика следит за тем, чтобы их не обкрадывали, чтобы их рабочий день не превышал дозволенных норм, чтобы условия их труда не были бесчеловечными, как в прошлом. Она широко открывает им двери в школу, в производственно-технические училища, техникумы.
Не все пока могут воспользоваться этими возможностями — против Афганистана ведется жестокая необъявленная война, финансируемая и раздуваемая западными державами во главе с США. Многие из этих ребят — единственные кормильцы в своей семье. Но сегодня им лучше, чем вчера, у них, как и у всех мастеров, всех трудящихся Кабула, надежное и ясное будущее.
СОВРЕМЕННАЯ БЫЛЬ О ЛЮБВИ
В сегодняшнем Герате, большом афганском городе, лежащем на перекрестке тайных переходов душманских банд из-за кордона, настороженном и нахмуренном, привыкшем к выстрелам и взрывам, окрикам ночных патрулей: «Дреш!» — «Стой!», мало и редко говорят о любви.
Но именно здесь я услышал романтическую историю о встрече двух молодых людей, Матина и Хатры, увиделся с ними в их временном скромном жилище и узнал от них самих, как все случилось. Представляя эту историю, хочу добавить, что включенные в нее стихи принадлежат старым афганским поэтам, чьи имена не дошли до наших дней.
Свой быт он довел до аскетической простоты и, когда переходил с прежней работы в ХАДе, органах безопасности, сюда, в Герат, на должность первого секретаря молодежной организации, весь свой скарб вместил в один сундучок. Да и в нем большую часть занимали книги да тетради: революционные философы, два-три любимых романа, конспекты лекций, несколько поэтических сборников и заветные рукописи собственных стихов.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?