Смех сквозь слезы - [13]

Оля, опираясь о стол, старалась сохранить равновесие. С левой стороны ее декольтированное платье обагрилось кровью, которая сочилась сквозь ткань и капала на пол.

Выстрел мог повториться, пока еще Тимирбулатова находилась в пределах видимости неизвестного стрелка. Я подскочила к ней, схватила за плечи и повалила на себя. Мы обе упали на пол. Ольга застонала, глаза ее закатились.

Проклятье! Грош цена тебе, Женька, как телохранителю. Не смогла уберечь клиентку в самый первый день работы. В нее всадили пулю практически на моих глазах.

— Оля! — окликнула я ее.

Она не ответила. Я пощупала пульс у нее на шее. Она была жива.

Я резким движением разорвала на ней платье. И тут смогла более-менее облегченно вздохнуть. Пуля угодила клиентке в руку, пройдя по касательной и лишь содрав кожу. Рана была пустяковой, но Ольга теряла кровь.

Я подхватила Тимирбулатову на руки и перенесла в гостиную. Положила на диван. В тот момент я возблагодарила бога за то, что мне не досталась клиентка килограммов эдак на сто двадцать.

— Где у тебя в доме лекарства? — спросила я, нагибаясь к ней.

Она что-то беззвучно прошелестела губами. В бешеном темпе я принялась заглядывать во все ящики и полочки, пока наконец не наткнулась на аптечку.

Обработав Олину руку, я перебинтовала ее.

— Отдохни пока и не вздумай вставать.

Осознавая всю бессмысленность своих действий, я вышла на улицу. Напротив Ольгиного дома на некотором расстоянии располагалась идентичная пятиэтажка. Из какого окна был произведен выстрел, определить невозможно. Да и не давало это ничего. За то время, которое я провозилась с раненой клиенткой, киллер успел бы скрыться раз десять, и причем без всякой спешки.

Да, лопухнулась я сегодня здорово. Ну что ж, это тебе подарочек на Восьмое марта, Охотникова.

Напоследок оглядев еще и окрестности на предмет подозрительного автотранспорта, я вернулась в квартиру Тимирбулатовой. Я вытерла кровь на полу и на столешнице в кухне, а потом зашла в гостиную.

Ольга лежала на диване уже с открытыми глазами.

— Как ты? — спросила я.

— Лучше, — она заставила себя улыбнуться, но вышло не очень естественно. — Я буду жить?

— Без сомнения, — заверила ее я.

— А что произошло, Женя?

— Тебя чуть не убили, но, слава богу, опасность миновала.

— В меня стреляли через окно?

— Да. А ведь я тебя предупреждала, что не следует подходить так близко, — сказала я это не столько для нее, сколько для себя. Что-то вроде очистки совести.

— Прости, — ответила Ольга.

— Обещаешь слушаться меня? — Я сделала строгое лицо.

В ответ она подняла правую руку, как перед присягой в суде, и глухо произнесла:

— Клянусь.

— Молодец! — похвалила я ее. — Рана у тебя не очень серьезная, заживет быстро.

— Надеюсь, я смогу играть сегодня в спектакле?

— А что за спектакль?

— «Горе от ума». Я играю служанку.

— Сможешь. А Чацкого у вас играет Майоров?

— Нет, что ты? Он — Фамусов. А роль Чацкого будет исполнять Жемчужный.

Константину Эдуардовичу, видно, на роду было написано долго жить. Стоило Ольге произнести его фамилию, как в дверь снова позвонили.

Я не сомневалась, что это Жемчужный, но тем не менее решила проявить осторожность. Прежде чем направиться в коридор, я сунула за пояс свой верный французский револьвер.

На пороге Ольгиной квартиры и в самом деле стоял Костя в белом костюме и ослепительно улыбался.

— А вот и я, — с этими его словами я получила не меньший букет роз, нежели Тимирбулатова от Аркадия Александровича.

— Привет! — Я впустила его в квартиру. — Пройди на кухню, я сейчас.

Оставив его на собственное попечение, я вернулась к Оле.

— Кто там? — спросила она испуганно.

— Это Жемчужный, — ответила я. — Ты не против, если мы поговорим с ним на кухне?

— Не против, — она закрыла глаза.

Я прошла на кухню и тихонечко затворила за собой дверь. Пусть Ольга полежит в тишине и покое. Глядишь, уснет.

— Что случилось, Жень? — забеспокоился Костя, расположившийся к этому времени за столом.

— Я теряю квалификацию, — бросила я, усаживаясь напротив него.

— Серьезно? Ну ты не убивайся так уж. Совместными усилиями мы ее найдем.

Но я на его шутку никак не отреагировала. Заметив это, Жемчужный взял меня за руку.

— Женя! — окликнул он меня.

— Ну что? — Я подняла на него глаза. — Хочешь кофе?

— Потом кофе, — отмахнулся он. — Что происходит?

— В Ольгу сегодня стреляли.

Глаза Жемчужного округлились.

— Попали?

— Да. В руку. Ужасно то, что я не успела этого предотвратить.

— Почему ты не сказала мне об этом по телефону?

— Все произошло полчаса тому назад, — пояснила я.

— Кто стрелял, известно?

— Откуда? Вот все улики. Больше ничего. — Я указала ему на пулевое отверстие в стекле.

Костя встал, подошел к окну, тщательно изучил трещины, затем взгляд его устремился вдаль, на улицу.

— Скорее всего вон из того дома стреляли, — вынес он свой вердикт.

— Это и мне понятно.

— Так надо выяснить, из какого окна. И все.

— Да. Только это можно сделать и позже. Убийца все равно ускользнул. Ускользнул, оставив свою визитную карточку в Олиной руке.

— Перестань заниматься самобичеванием. — Костя вернулся к столу, сел, достал сигареты. — Я могу ее увидеть?

— Зачем тебе это?

— Ну так… Узнать о самочувствии.