Слышать, понимать и дружить со своим ребенком - [9]

Еще один способ удивить малыша – положить вещь (игрушку, например) в одном месте, а найти в другом. Например, уложить зайку спать вместе с ребенком, а потом обнаружить его в ванной, куда он устремился, чтобы успеть почистить зубки к завтраку. Точно так же зайка может подсказать, что пора кушать, и проявить недюжинный аппетит, съев большую котлету и запив ее компотом.

Вы также удивите ребенка, если у него на глазах из пластилина вылепите того же зайку или другого любимого героя: все, что малыши не умеют, кажется им волшебством.

Детям трудно усваивать причинно-следственные связи, поэтому во многих отношениях между событиями, предметами, людьми они видят чудо. По этой же причине они готовы к самому невероятному развитию событий. Если три поросенка улетят на воздушном шаре от своего врага волка, ребенок поверит. А чем это продолжение истории хуже того, в котором поросята лишаются дома? Если ваша сказка закончится хорошо, малыш обязательно попросит вас продолжить или повторить рассказ: «А что было дальше?»

Многие народные сказки заканчиваются плохо. Чаще всего герои или гибнут, или так страдают, что у них надолго пропадает интерес к приключениям. Поэтому у старых сказок нет продолжения. А в новых герой попадает в одну историю за другой и не собирается останавливаться. Так и фокусы: случается что-то удивительное, исчезнувшие вещи вдруг находятся, простые предметы превращаются в прекрасные, а чудеса возникают из ничего. Такая тенденция к быстрым улучшениям в большей мере соответствует детским ожиданиям, чем обыденный ход вещей.

Объясняйте, что произошла гуманитарная революция. Учите не читать, а писать в разных жанрах

Самая частая жалоба успешного по сегодняшним меркам родителя – «не заставишь ребенка читать». Читать стало неинтересно, потому что появились другие, более эффективные и привлекательные пути в виртуальные миры – если мы, конечно, признаем, что чтение – это классический способ проникнуть в чужие, создаваемые творцом миры. Можно было бы сказать, что эта потребность в чужих мирах – разновидность вуайеризма, склонности подглядывать за другими, которая оправдывается особой поучительностью историй литературных персонажей. Книги – это способ учить читателя на чужих ошибках и утверждать определенную мораль.

Дети перестали воображать, они стали созерцать. Дети перестали слушать, как им читают, и слышать, что им говорят, они стали смотреть и видеть. То, что мы сейчас пытаемся делать, насаждая чтение, похоже на переучивание левшей в правшей, глухих в слепых. Попытка повернуть реку вспять.

Чеховское «Если можешь не писать, не пиши!» переходит в свою противоположность: «Если можешь писать, напиши хоть что-нибудь!» По иронии, история человечества, начиная с неандертальцев, напоминает нам о преимуществе письма над чтением. Вначале было слово, оно было придумано и написано. И это оказалось такой мощной акцией, что потом на протяжении тысячелетий люди читали и пытались толковать написанное. Первым писателем был охотник, который на стене пещеры изобразил мамонта и бегущего за ним человека. Вот вам базовая метафора жизни, изображение первой осознанной технологии выживания.

Любимое чтиво для детей – рекламные щиты, указатели, инструкции, этикетки, обертки, ценники. Они цепляются за полезные надписи, потому что ищут свои способы выживания и возможности для экспансии. И хотят прожить свою жизнь – как минимум, а если смогут, то и не одну.

Облегченный вариант чтения дали нам кино и телевидение. Чтение осталось передовой технологией жизни в XIX веке, когда большинство населения Земли было все еще малограмотным. В XX веке передовые технологии стали экранными. Это нам кажется, что дети приходят в мир, чтобы усвоить все богатство знаний, которое накопило человечество. Чтобы была возможность заниматься культурным и интеллектуальным потреблением, нужно, чтобы кто-то занимался культурным и интеллектуальным производством. Пока все жили «как все», выживали семьями, группами, коллективами, нациями, народами, не нужно было много создателей технологий жизни. Их почитали, поощряли, им поклонялись. Писатели, режиссеры и актеры – символические учителя для миллионов. Но в век индивидуализации человек сам себе становится режиссером, писателем и актером. Он начинает учиться на своих ошибках, потому что другие не удовлетворяют его потребность в индивидуализации.

И он начинает писать. Вести летопись своей жизни в ЖЖ, дневниках, изгаляться в анонимной или интимной переписке. Он жалуется, требует, предлагает. Этот новый человек с огромным «Я», которому мало семейного круга. Ему нужен весь мир. Он уже знает, что этот огромный мир существует вокруг него и таит в себе разливанное море возможностей. В XIX веке на это могли только надеяться, и то только отдельные отчаянные смельчаки. Некоторым из них повезло, и они смогли проверить свои гипотезы.

Гуманитарная революция – это шанс избежать гуманитарной катастрофы из-за ограниченности ресурсов выживания и пространств для дальнейшей экспансии, хотя бы символической.

Формируйте основные принципы современного мировоззрения: терпимость к различиям, слабостям и конечности мира