Служилые элиты Московского государства. Формирование, статус, интеграция. XV–XVI вв. - [42]
Стоит отметить, что, несмотря на территориальную близость владений к территории углицкого удела, на службе у Дмитрия Углицкого не было отмечено ни одного выходца из ярославского княжеского дома. Ранее князья Шаховские, например, служили Андрею Углицкому. Отмеченное в завещании Ивана III ограничение на их переход к удельным князьям, видимо, имело вполне реальное значение.
В Бежецком Верхе располагались вотчины представителей московской аристократии, находившихся в непосредственном окружении великого князя. Соседство с Новгородской землей привело к значительному перемещению местных землевладельцев на новоприсоединенную территорию. Среди них были Нелединские, Пыхичевы, Качаловы. Несколько новгородских помещиков представляли также Углицкий уезд: Волынские, Нефимоновы, Туровы (ясельничего), устюженцы Негановские (Яковли) и Я. Дементьев.
Наиболее серьезные результаты для создания преемственности удельных традиций могло бы иметь массовое проникновение служилых людей из волоцкого и рузского уделов, созданных по завещанию Василия Темного и имевших, таким образом, почти полувековую историю. Из сыновей Бориса Волоцкого Иван Рузский никогда не выступал в оппозиции к великокняжеской власти, поэтому у Ивана III не было даже формальных причин устраивать здесь «перебор» землевладельцев. К тому же кончина этого князя (1503 г.) пришлась на крайне неудобное для московского правительства время. В это время был серьезно болен сам великий князь, который уже подготовил духовную грамоту на случай смерти. Ее пришлось срочно дописывать, но московское правительство не успевало провести какие-то мероприятия на территории Рузского удела[315].
Впрочем, учитывая более чем скромные размеры рузского удела, число служилых людей Ивана Рузского вряд ли было значительным. Многие местные вотчинники уже в конце XV в. служили непосредственно Ивану III. На службу к нему еще при жизни Бориса Волоцкого перешел Данила Иванов (из рода Нетши), который, очевидно, владел крупной вотчиной в Рузском уезде[316]. Заметных успехов на службе в составе Государева двора добились также Ступишины и Голохвастовы.
Наиболее именитыми из бывших вассалов Ивана Рузского, перешедших на службу к Юрию Дмитровскому, были князь Андрей Голенин, Никифор Еропкин, а также сын волоцкого дьяка Захар Голова Обобуров. В одной из «холопьих» новгородских грамот конца XVI в. упоминается суд дмитровского наместника Данилы Федоровича Вельяминова 1518 г. «Человек» князя Ивана Хованского требовал признать холопом Якуша Угрима Новгородца. Его господин, вероятно, находился на службе в дмитровском уделе, хотя суды по таким вопросам могли иметь территориальную, а не служебную подведомственность. Служил Юрию Дмитровскому и Афанасий Ельчанинов, известный прежде по жалованным грамотам Бориса Волоцкого и Ивана Рузского. Вполне вероятно, что на службе у Ивана Рузского состоял Василий Жолоб Пушечников, рузское поместье которого упоминалось в 1504 г. Наконец, на службе у Бориса Волоцкого упоминался Леонтий Болотников, представитель многочисленной фамилии мелких вотчинников, некоторые из которых позднее, скорее всего, находились среди городовых детей боярских Юрия Дмитровского[317].
Для многих из них служба в новом уделе оказалась непродолжительной. До 1509 г. постригся в монахи Н. Ф. Еропкин. Вскоре его примеру последовал князь А.А Голенин. Даже скромные Ельчаниновы не удержались на удельной службе. В 1514 г. Михаилу и Василию Афанасьевым Ельчаниновым была выдана жалованная грамота Василия III на поместья в Волоцком уезде[318].
Среди «людей» Ивана Рузского на службе у Дмитрия Углицкого оказался И. В. Обляз Вельяминов, владевший землями в Ржевском уезде[319].
Те же выводы применимы и к окружению Андрея Старицкого. Несмотря на духовную грамоту Ивана III, он получил завещанные ему земли только в 1519 г., после смерти своего старшего брата Семена Калужского[320]. Из старых удельных центров в нем находилась только Верея, однако верейский удел был ликвидирован еще в 1486 г. и следов пребывания бывших «вассалов» Михаила Верейского при старицком дворе обнаружить почти не удается. Единственным исключением является семья Хлызневых-Колычевых. А. Г. Колычев, а возможно, еще и его отец был боярином в верейском уделе. Его внук Иван Хлызнев служил Андрею и Владимиру Старицким[321]. Новгородские переселения конца XV в. из верейских землевладельцев затронули Косицких, Неплюевых, Сухого-Кобылиных и частично Нащокиных.
Стоит отметить, что уделы Семена Калужского и Андрея Старицкого были созданы уже в правление Василия III, так что оказавшиеся на их службе лица ранее должны были быть связаны клятвой верности с великим князем. Переход наиболее значительных из них на удельную службу должен был обязательно получить одобрение со стороны центрального правительства и лично «государя всея Руси».
Старые удельные традиции при удельных дворах первой трети XVI в., таким образом, были представлены в не слишком значительном виде. Формирование здесь собственных систем организации службы и придворной иерархии приходилось начинать в большей мере с чистого листа. Соответственно, значительно повышались при таком раскладе роль и значение порядков, заимствуемых новыми удельными князьями из великокняжеской практики.
