Служилые элиты Московского государства. Формирование, статус, интеграция. XV–XVI вв. - [21]
Княжеские корпорации
Служилые князья XVI в. получили достаточно подробное освещение в современной историографии[155]. В целом стоит подытожить некоторые выводы об особенностях их положения. В начале века к числу служилых князей принадлежало всего несколько лиц: Василий Шемячич, Семен Стародубский[156], Федор и Семен Бельские, князья Трубецкие, Белевские, Воротынские, Одоевские и, вероятно, также В. Д. Пенков и некоторые князья тверского дома (Микулинские и Дорогобужские). Всего не более 25 человек, отличавшихся друг от друга по размерам владений, военному потенциалу и положению на предыдущем месте службы при литовском дворе (за исключением В. Д. Пенкова и тверских княжат).
В 1508 г. выехал на службу князь Михаил Глинский. Позднее, в 1526 г., к числу служилых князей присоединился также князь Федор Мстиславский. Из всего этого не слишком многочисленного круга владения Ф. И. Бельского, М. Л. Глинского и Ф. М. Мстиславского были великокняжескими пожалованиями. Их получение во многом было связано с происхождением (менее применимо к М. Л. Глинскому) и высоким статусом этих персон. Важное значение имело родство Гедиминовичей с правящей династией Великого княжества Литовского. Сам факт длительного существования служилых князей юго-западного пограничья во многом был связан с особенностями московско-литовских отношений, где эффективно использовался их полунезависимый статус.
В добавление к своим «отчинам» служилые князья получали кормления и поместья в центральных уездах страны. Помещиком Можайского уезда уже на рубеже XV–XVI веков был Василий Швых Одоевский. В 1533 г. поместья «княж Ивановских людей Воротынского» располагались в «Мещоску и Козельску», которые не принадлежали к числу наследственных владений этой фамилии. В можайской писцовой книге среди имен помещиков 1540-х гг. упоминается Богдан (Семен) Трубецкой. В Малоярославецком уезде поместье принадлежало Владимиру Воротынскому. Как показывает пример М. Л. Глинского, представители этой категории могли приобретать вотчины[157].
Общее количество служилых князей постоянно сокращалось, как по причине бездетных смертей, так и в результате периодически инициируемых центральным правительством конфликтов, приводивших к опалам и конфискациям их земель. К середине XVI в. в Дворовой тетради без учета недавно добавившихся князей Черкасских и Мутьянских насчитывалось всего несколько фамилий служилых князей: Бельские, Трубецкие, Александр и Михаил Воротынские, Одоевские, Василий Михайлович Глинский. Постепенно уменьшался и объем их суверенных прав, так что для некоторых из них принадлежность к этой категории становилась простой данью традиции[158].
Ахиллесовой пятой служилых князей был личный характер их взаимоотношений с московскими великими князьями, который обуславливал их взлеты и падения (последние происходили намного чаще). Даже обещания безопасности, данные В. И. Шемячичу и подкрепленные крестным целованием со стороны Василия III, на практике не обеспечивали каких-то гарантий на будущее. Их земли могли быть конфискованы в опале, как это было в случае с князем И. М. Воротынским, или отписаны на великого князя (без передачи близким родственникам) в случае бездетной смерти. Именно так в ведение московского правительства перешли княжества Семена Стародубского, Семена Бельского, а также «дольница» князя П. С. Одоевского.
В отличие от предыдущих десятилетий не вмешивались в их судьбу и правители Великого княжества Литовского. Не менее важно то, что, сохраняя в неприкосновенности большую часть своих княжеских прав и формально возвышаясь над другими представителями московской аристократии, они, в отличие от членов родовых княжеских корпораций, долгое время были исключены из выстроенной чиновно-иерархической вертикали, вершиной которой была Боярская дума. Это обстоятельство в определенной степени тормозило их карьерный рост, хотя и не становилось непреодолимой преградой для последующей службы. Поздно заявили о себе Трубецкие. Не слишком заметными в служебном отношении были и Белевские. Возвышение выходцев из служилых князей, как и в других случаях, было напрямую связано с их проникновением в состав Боярской думы, брачными союзами с великокняжеской (царской) семьей и приближенными к трону фамилиями.
Уже в 1542 г. в записи о приеме литовских послов несколько служилых князей: Роман Одоевский, Семен Трубецкой, братья Воротынские – находились в группе князей и детей боярских, которые «в думе не живут». Очевидно, пребывание в Москве имело для них уже постоянный характер[159]. К середине XVI в. служилые князья, окончательно утратив свой прежний характер, постепенно растворились в массе боярских фамилий, хотя их окончательное исчезновение растянулось еще на несколько десятков лет.
К князьям с индивидуальным статусом следует, вероятно, отнести и крещеных ногайских выходцев (Камбаровы, Теукечеевы и др.), которые, однако, занимали не слишком высокое положение в служебной иерархии и в рассматриваемый период находились в стороне от процессов, происходивших внутри Государева двора.
По-другому сложилась судьба родовых княжеских корпораций, которые нашли свою нишу в сформированной системе организации службы, а в силу многочисленности своих членов и прочных связей с московской аристократией на протяжении нескольких десятилетий были важным элементом структуры Государева двора. Уже во второй половине XV в. в Боярскую думу попали некоторые из князей Оболенских и Стародубских, к которым позднее присоединились также князья Суздальские, Ростовские и Ярославские.
В монографии рассматривается становление и развитие системы служебных отношений в Русском государстве XV–XVI веков, показан процесс постепенного формирования наиболее значимых институтов, определивших характер взаимоотношений государственной власти с массами служилых людей. Важнейшими из них были распространение обязательной службы, создание Государева двора, широкие поместные раздачи, введение окладов, а затем и появление служилых «городов». Особенностью исследования является комплексный подход, позволяющий оценить многообразие факторов, влиявших на принятие тех или иных решений, а также проследить их последствия, как для центрального правительства, так и для самих служилых людей, в длительной перспективе.Книга рассчитана на историков и читателей, интересующихся вопросами становления и развития отечественной государственности.
Выдающийся советский писатель и общественный деятель И. Г. Эренбург был одним из активнейших советских участников испанских событий. Приехав первый раз в Испанию в 1931 году (итогом этой поездки стала книга «Испания»), Эренбург с первых же дней фашистского мятежа (1936 г.) становится военным корреспондентом «Известий» на фронтах республиканской Испании. Большинство его статей, написанных с характерным для публицистики Эренбурга блеском, с разящей силой и убедительностью, впоследствии не переиздавались. По прошествии 50 лет после начала национально-освободительной войны испанского народа статьи Эренбурга об Испания не устарели, они учат распознавать фашизм во всех его проявлениях.
Книга посвящена анализу народного сознания в тех его проявлениях, которые были квалифицированы властью как антисоветские, за промежуток от смерти Сталина до окончания периода правления Брежнева. Читатель увидит гамму разнообразнейших, часто совершенно неожиданных мнений простых советских людей о власти и социальных реалиях. Работа основана на материалах рассекреченного архивного фонда Прокуратуры СССР. Разделы книги касаются важнейших форм «антисоветских проявлений» – от случайных разговоров до распространения листовок и создания подпольных организаций.Книга адресована всем, кто интересуется нашим недавним прошлым, но представляет интерес и для профессиональных историков.
Книга доктора исторических наук, профессора Виктора Бердинских, созданная в редком жанре «устной истории», посвящена повседневной жизни русской деревни в XX веке. В ней содержатся уникальные сведения о быте, нравах, устройстве семьи, народных праздниках, сохранившихся или возникших после Октябрьской революции. Автор более двадцати пяти лет записывал рассказы крестьян и, таким образом, собрал уникальный материал, зафиксировав взгляд на деревенскую жизнь самих носителей уходящей в небытие русской крестьянской культуры.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
Кумранские Свитки - иудейские религиозные тексты, написанные между II веком до нашей эры и 68 годом нашей эры, были спрятаны в пещерах близ Кумрана несколькими волнами беженцев, покидавшими Иерусалим, спасаясь от римлян.в архиве представлены переводы на русский язык следующих свитков:- Дамасский документ (CD) (Перевод и вступительная статья К. Б. Старковой)- Устав общины (1QS) (Перевод и вступительная статья К. Б. Старковой)- Благодарственные гимны (1QH) (Перевод и вступительная статья К. Б. Старковой)- Слова светильные (4QDimHam) (Перевод и вступительная статья К.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга доктора исторических наук, специалиста по истории Гражданской войны в России А.В. Посадского посвящена массовому крестьянскому вооруженному движению в 1918 – 1922 гг. Оно получило название «зеленого» и представляло собой самооборону крестьян против вторжений в их жизнь и быт различных участников Гражданской войны, форму вооруженной борьбы деревни за свои интересы. В изменчивых обстоятельствах Гражданской войны зеленое движение могло превращаться в красно-зеленое и бело-зеленое. Однако главная его сила заключалась в массовости.
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.