Служилые элиты Московского государства. Формирование, статус, интеграция. XV–XVI вв. - [11]
Решающее значение для этих лиц имело не столько обладание ими собственными княжествами (формально после изгнания они становились изгоями), сколько их происхождение и амбиции, возможность деятельно проявлять себя на военном поприще.
На новой службе князья далеко не всегда получали себе новые «отчины». Они вполне могли нести службу и с кормлений. В 1406 г. к Василию Дмитриевичу приехал князь Александр Нелюб Гольшанский[63]. В 1408 г. выехал также Свидригайло со своей внушительной свитой. Оба этих знатных литовских эмигранта получили пожалования. А. И. Нелюбу был отдан Переславль-Залесский, а Свидригайле – тот же Переславль-Залесский (который, очевидно, уже не соотносился с Александром Нелюбом), а также Владимир, Юрьев-Польский, Волок Ламский, Ржев и половина Коломны («мало не половину великаго княжениа Московскаго»)[64]. Позднее князю Александру Чарторыйскому был передан Суздаль. Трудно предположить, что столь значительные территории великого княжества были отданы им в «отчину». Скорее, речь шла в данных случаях о кратковременных кормлениях, хотя срок обладания ими и мог в действительности затянуться на неопределенное время. В самом летописном тексте применительно к отданным Свидригайло территориям фигурирует характерный термин «одержание». Уже упомянутые князья Белевские в 1430-х гг. держали в кормлении Волок Ламский. Кашинским наместником (кормленщиком) у Бориса Тверского был князь Федор Шуйский[65]. Кормления впоследствии были неотъемлемой частью пожалований служилым князьям на «выезд». В этом качестве фигурировали города Кашира (Ф. М. Мстиславский) и Боровск (М. Л. Глинский).
Служилые князья могли также получать вотчины в качестве пожалования или покупать их себе наряду с обычными боярами и слугами вольными (детьми боярскими). В завещании Семен Гордый упоминается село возле Дмитрова, которое он приобрел у ранее названного князя Ивана Друцкого[66]. Крупные владения в Волоцком уезде принадлежали князьям Хованским (Хованский стан). При определенном раскладе при пожаловании соответствующего набора прав эта территория вполне могла стать основой для отдельного княжества. Князь Федор Патрикеевич, основатель этой княжеской фамилии, определенно входил в число «служебников» московских князей. Он продолжил семейную традицию, выполнял функции наместника великого князя в Новгороде, а затем был князем во Пскове. Новгородскими князьями были и его предки Наримунт Гедиминович и Патрикей Наримунтович. Наримунту новгородцы передавали в свое время «Ладогу, и Ореховыи, и Корельскыи и Корельскую землю, и половину Копорьи въ отцину и в дедену, и его детем»[67]. С. З. Чернов справедливо предположил, что волоцкие вотчины стали достоянием Хованских еще в первой половине XV в. Ранее по той же схеме землевладельцами в Волоцком уезде стали князья Фоминские, которые, однако, не смогли сохранить свой княжеский титул[68].
В проекте докончания суздальских князей с Дмитрием Шемякой упоминаются купли служилых князей в «нашо неверемя», которые подлежали возврату «законным» прежним владельцам[69]. Естественно, это требование не было в дальнейшем воплощено в жизнь. К сожалению, здесь не были названы поименно представители упомянутых служилых князей. Позднее суздальскими вотчинами владели князья Ряполовские. Отметились в Суздальском уезде и князья Бабичевы, потомки выехавшего в 1436 г. «служити» князя Ивана Бабы Друцкого. Князь В. И. Друцкий в 1465–1466 гг. выполнял здесь функции отводчика. Очень вероятно, что именно к нему – князю Василию Ивановичу – в начале 1470-х гг. была адресована грамота Ивана III о разъезде Глумовской земли с великокняжескими владениями. Суздальским вотчинником были его сын, князь Михаил, и, вероятно, внук – Федор Бабичев, дворовый сын боярский по Суздалю в Дворовой тетради. На литовской службе князья Друцкие, в том числе позднее и потомки старших сыновей И. С. Бабы, входили в число служилых князей[70]. При дворе московских князей Бабичи также имели довольно высокий статус. Кандидатура князя Ивана Бабича несколько раз, в частности, выдвигалась псковичами при обращении к Ивану III с просьбой назначить им князя.
В Тверском княжестве вотчинниками были князья Селеховские. Здесь же вотчинами обзавелись ранее упомянутые князья Дуловы и их дальние родственники Морткины[71].
В целом стоит согласиться с мнением А. В. Кузьмина о замедленном оформлении статуса и довольно размытых критериях для служилых князей на территории Северо-Восточной Руси в XIV – первой половине XV в.[72]
Отношения с князьями, скорее всего, имели индивидуальный характер и, очевидно, могли варьироваться в каждом конкретном примере. Примечательно, но некоторые из служилых князей даже после перехода «под руку» того или иного великого князя обладали определенной свободой действий. Тарусские (оболенские) князья, например, уже после названного ранее договора с Василием Дмитриевичем должны были в 1402 г. урегулировать свои отношения с Федором Рязанским «занеже те все князи со мною (Василием Дмитриевичем. – М. Б.) один человек». Позднее в том же качестве тарусский князь выступал в докончании 1434 г. Юрия Звенигородского и Ивана Рязанского
В монографии рассматривается становление и развитие системы служебных отношений в Русском государстве XV–XVI веков, показан процесс постепенного формирования наиболее значимых институтов, определивших характер взаимоотношений государственной власти с массами служилых людей. Важнейшими из них были распространение обязательной службы, создание Государева двора, широкие поместные раздачи, введение окладов, а затем и появление служилых «городов». Особенностью исследования является комплексный подход, позволяющий оценить многообразие факторов, влиявших на принятие тех или иных решений, а также проследить их последствия, как для центрального правительства, так и для самих служилых людей, в длительной перспективе.Книга рассчитана на историков и читателей, интересующихся вопросами становления и развития отечественной государственности.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга доктора исторических наук, специалиста по истории Гражданской войны в России А.В. Посадского посвящена массовому крестьянскому вооруженному движению в 1918 – 1922 гг. Оно получило название «зеленого» и представляло собой самооборону крестьян против вторжений в их жизнь и быт различных участников Гражданской войны, форму вооруженной борьбы деревни за свои интересы. В изменчивых обстоятельствах Гражданской войны зеленое движение могло превращаться в красно-зеленое и бело-зеленое. Однако главная его сила заключалась в массовости.
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.