Служебный роман - [22]

Новосельцев вошел в прихожую и огляделся. Видно было, что он здесь впервые.

– Анатолий Ефремович, это вы? – послышался из ванной голос Людмилы Прокофьевны.

– Это я!

– Раздевайтесь и проходите в комнату! – любезно пригласил Новосельцева голос хозяйки. – Я сейчас!

Новосельцев снял пальто, повесил его и прошел в комнату. И принялся разглядывать жилье начальницы.

– Присаживайтесь, я сейчас! – невидимая Калугина продолжала руководить гостем.

– Вы не беспокойтесь, Людмила Прокофьевна, – сказал, усаживаясь в кресло, Новосельцев.

– Чувствуйте себя как дома. Я уже скоро.

И действительно, через несколько мгновений отворилась дверь и на пороге появилась Калугина.

Новосельцев вскочил и замер.

Людмилу Прокофьевну невозможно было узнать. Уроки Верочки не пропали даром. Калугина причесалась у модного парикмахера, на ней платье с блестками и «шузы» на высоком каблуке и с перепонкой. Калугина чувствовала себя неловко и, хоть явно похорошела, от этой неловкости, от того, что на ней все новое и непривычное, выглядела чуточку нелепой.

– Что же вы молчите? Мне это не идет? Мне не надо было всего этого надевать? – волновалась Людмила Прокофьевна. – Я выгляжу смешной, да? Ну, скажите что-нибудь! Если это безвкусно, я могу переодеться. Я, конечно, не умею всего этого носить... и прическа ужасная, верно?

Обалдевший Новосельцев наконец-то заговорил:

– Людмила Прокофьевна, вы красавица!

– Вам правда нравится? – Калугина была смущена, и это смущение ей шло.

– Очень! – искренне воскликнул Анатолий Ефремович.

Калугина, все еще смущаясь, подошла к столу:

– Садитесь, Анатолий Ефремович, будем ужинать!

Новосельцев тоже очень стеснялся.

– Большое спасибо... – Он подождал, пока села Калугина, и тоже опустился на стул. – Можно вам налить вина?

– Можно. Большое спасибо.

Новосельцев открыл бутылку и разлил вино по бокалам.

– За что будем пить? – спросил он и сам придумал: – Чтобы все были здоровы!

– Да, это прекрасный тост! – проникновенно согласилась Калугина.

Новосельцев и Калугина пригубили бокалы.

– Вы возьмите вот эту рыбу, она очень вкусная, – предложила Людмила Прокофьевна.

– Большое спасибо.

– И салат попробуйте!

– Большое спасибо, – изблагодарился гость. – А вам положить?

– Большое спасибо, – теперь настала очередь Калугиной благодарить гостя.

– Рыбу? – угощал Новосельцев.

– Спасибо.

– И салат?

– Спасибо большое!

Хозяйка и гость взглянули друг на друга и засмеялись.

Новосельцев осмелел:

– Вы знаете, Людмила Прокофьевна, я записался к вам на прием. На эту среду все было занято, и Верочка записала меня на следующую.

– А зачем?

– По личному делу.

– Но зачем же ждать следующей среды, мы можем решить этот вопрос сейчас, – преодолевая служебную интонацию, гостеприимно сказала Калугина.

– Вы так думаете? – Новосельцев был не уверен в этом.

– Я в этом убеждена. – Калугиной было нелегко избавиться от директорской безапелляционности.

– Видите ли, я, когда к вам шел, я думал о том, что мне надо с вами серьезно поговорить... но только вот не знаю, с чего начать?

– Начните с главного, – улыбнулась Людмила Прокофьевна.

Новосельцев опустил глаза:

– У меня к вам предложение...

– Рационализаторское? – полюбопытствовала Калугина.

– В некотором роде... – неопределенно промямлил Анатолий Ефремович.

Но тут зазвонил телефон. Калугина дотянулась до соседнего столика, где стоял аппарат, и сняла трубку:

– Алло!

Звонили из квартиры Новосельцева.

– Позовите, пожалуйста, папу... его зовут Анатолий Ефремович, – сказал Вова, перемазанный зеленой краской.

– Анатолий Ефремович, это вас! – удивилась Людмила Прокофьевна и передала трубку.

– Понимаете, у меня дети остались сегодня одни. Бабушка заболела, и Ксана, это моя сестра, забрала бабушку к себе, – оправдывался Новосельцев. – И я оставил детям ваш телефон, на всякий случай. Понимаете, они одни... Вообще-то у меня дети очень спокойные... вы не сердитесь?

– Что вы!

– Вова, это ты? Что случилось? – спросил в трубку Новосельцев.

На другом конце провода зеленый Вова бодро ответил:

– Папа, у нас краски не хватило.

Рядом вертелся младший, тоже порядком перепачканный.

– Какой краски? Зачем ты выходил на балкон?.. – Новосельцев виновато покосился на Калугину. – Я приду и отмою. Немедленно ложитесь спать! Слышите, немедленно!

Новосельцев повесил трубку.

– Что произошло?

Новосельцев старался быть невозмутимым.

– Ничего особенного. У них краска кончилась. Спрашивают, нет ли еще баночки...

– Какая краска?

– Зеленая. Я ее купил, чтобы подновить перила на балконе. Они ее нашли и покрасили в кухне дверь. Правда, на всю дверь у них краски не хватило...

Калугина рассмеялась.

– Вообще-то они воспитанные, тихие, – уверил ее Новосельцев. – На чем мы с вами остановились?

– Вы хотели мне сделать какое-то предложение, – напомнила Калугина.

– Да, да, разумеется... конечно... только не знаю, как вам сказать, как вы ко всему этому отнесетесь?

– Не томите, говорите скорее, а то я начинаю волноваться.

– Я тоже очень волнуюсь. У вас нет минеральной воды?

– Вот лимонад.

– Мне безразлично... вам налить?

– Да. Спасибо.

Новосельцев разлил лимонад по стаканам. Оба нервно выпили.

– Ну?

– Сейчас... – Новосельцев встал. – Уважаемая Людмила Прокофьевна... нет, дорогая Людмила Прокофьевна!.. – поправил себя Анатолий Ефремович. – Мое предложение заключается в том... Вы понимаете... вы и я... если сравнить... конечно, у меня дети... – лепетал Новосельцев. – Их двое... это, конечно, препятствие...