Служба - [4]

Или еще хорошая шутка. Пообещать замордованным подданным «всерьез и надолго» новую политику, т. е. послабления от всяческой чрезвычайщины. А втихую — оповестить соратников — «твердых большевиков»: «Величайшая ошибка думать, что НЭП положил конец террору».

В общем, все последующие Инстанции благодарно называли эту: «Великий Учитель». При этаких Инстанциях Служба расцвела вконец.

«Но при чем тут Служба?», — спросит читатель. Как при чем? — А кто же был лучшим учеником и выполнял все самые деликатные «предначертания»?

Уже за один только первый год охраны новых Устоев Служба так преуспела, что обеспокоились некоторые ревнители этих же Устоев. Небезызвестный «железный прокурор» Н. Крыленко даже поставил вопрос о последствиях: «Для революции опасно оставлять… органы в таком положении, в каком они существовали до сих пор… Чрезвычайные комиссии не… ограничены никаким законом». И что бы Вы думали? Правильно: ничего не изменилось. Вот только Служба, оскорбленная до глубины того, что заменяет ей душу, не забыла неосторожного оратора. И срок его пришел… А законностью Служба пренебрегала еще 72 года. Только когда очередная Инстанция по новой моде затеяла строить в священных рубежах правовое государство и попеняла, что впредь неприлично гулять без макияжа, Служба покряхтела, но в 1991 году родила-таки закон о самой себе. И отныне ее сотрудники наконец-то стали перлюстрировать, подслушивать, подсматривать, залезать в чужие дома, наконец, провоцировать — совершенно законно! Хотя, как и раньше, без санкции прокурора. Т. е., по собственному усмотрению.

Но не будем забегать вперед и сделаем пару необходимых замечаний. Во-первых, все то, что развернулось в наших священных рубежах с 1917-го, мы уверены, невозможно объяснить рационально. Точнее всех сказал молодой поэт: «Сатана гулял». (Только, полагая, что тот уже «гулять устал, гаснут свечи, кончен бал», поторопился он. Земля ему пухом…) Измышленная Врагом рода человеческого ПРОВОКАЦИЯ быстро стала воистину всеобъемлющей. А для Службы — главным стержнем всех ее дел. Во-вторых, как ни странно, внешние проявления бесовщины оказались недолговечны: излишний колорит облика службистов вскоре сменился столь характерным для Службы лоском чиновника. Совсем обычного чиновника: «как прикажете».

Приодевшуюся Службу оч-чень устроила Инстанция, которую еще называли «Хозяин». Та, как известно, предпочитала особо острые специи. При нем Служба и обзавелась специями, доселе неслыханными и в невиданных масштабах. СПЕЦтюрьмы и СПЕЦлагеря — оттуда клиенты Службы уже не выходили; СПЕЦучастки — где убивали и закапывали; СПЕЦпоручения и СПЕЦоперации — которые даже земной суд назвал «тягчайшими и бесчеловечными преступлениями, выражавшимися в производстве опытов над живыми людьми, похищениях и умерщвлении людей» и т. п. Но основным (для Службы!) были СПЕЦоклады и СПЕЦпайки, СПЕЦнаграждения — боевыми орденами за СПЕЦоперации, и даже СПЕЦзвания: «спецмайор» формально соответствовал целому армейскому полковнику, а фактически уже от «спецлейтенанта» зависело, когда и как замучить генерала. А вокруг всего этого — спецпропаганда «Славных Дел Наших Славных Службистов!» Службе уже мало было, чтобы ее боялись больше смерти. Она требовала к себе любви. И непременно — всенародной. Ибо именно «всенародная любовь» к Службе и Хозяину должна была обосновать спецзарплаты, спецнаграды и, главное, СПЕЦВЛАСТЬ над огромным народом гигантской страны. А там, глядишь, если постараться, всего мира!

Служба взяла важную роль: определять, кто Хозяина, а, значит, и ее — всенародно любить согласен, а кто — не готов и, тогда — на спецучасток… Так и укладывала пластами «контрреволюционеров» с женами и детишками, рабочих-«вредителей», крестьян-«кулаков», врачей-«отравителей»… Когда с материалом случались перебои, чтобы не останавливать процесс и не рисковать местом, годились и особо «твердые большевики» и даже собственные сотрудники.

Добиваться любви приходилось старательным трудом. Один из наиболее известных старателей, Н. Ежов, даже возмущался: «Меня обвиняют в морально-бытовом разложении. Я не отрицаю, что я пьянствовал, но я работал как вол». Задача, как видим, была тяжела. Как обойтись тут без апробированного способа — провокации! Учинили, к примеру, операцию «ЛЗ» («Ложный закордон»): понастроили вдоль священных рубежей ложных погранзастав: якобы чужих. И обставили — в полном секрете — все так, будто переправляют тебя на «ту сторону» с наиважнейшим заданием. А на якобы уже «той стороне» попадал ты в руки «врага»… Коли оставался жив, подлежал расстрелу за измену Родине.

Понятие вины в таких условиях уже вовсе не волновало: не виноват, так будешь… Очередной шеф Службы Ю. Андропов, выступая перед питомцами ее Высшей школы в 1967 году, разъяснял: «Противник ставит своей целью… не переступать наших советских законов, действовать в их рамках…». Вот ведь какой неудобный противник: не хочет он нарушать законы, не желает быть виноватым! Ну, да службистам не впервой: не умеет — научим, не хочет — заставим! Примечательно, что поучения Андропова озаглавлены «Каким должен быть чекист» и опубликованы в его книге «Ленинизм — неисчерпаемый источник революционной энергии и творчества масс».