Служба - [21]
Впрочем, вся книга Модина пестрит примерами блистательной работы джеймс бондов. Вот, скажем, Джон Кэрнкросс…
Джон Кэрнкросс, шотландец, родился в 1913 году. В отличие от своих коллег по шпионажу, в аристократический круг не входил. Учился в Кэмбридже и Сорбонне. С 1933 года симпатизировал коммунистам. Завербован НКВД в 1936 году. Главный стимул работы на Советы — личная ненависть выходца из низов к элите. Работал в Форин Оффисе, казначействе, личным секретарем лорда Хэнки — одного из основателей британской секретной службы. Его звездный час пришелся на период пребывания в Правительственной шифровальной школе в Блетчли-парке. Работал на СССР до начала 1950-х. В 1951 или 1952-м, видимо, признался английским контрразведчикам в измене. Но осужден не был. Умер во Франции в 1995 году.
Утверждают, что именно данные Кэрнкросса о люфтваффе позволили нашим ВВС завоевать господство в воздухе и, в конечном счете, выиграть сражение на Курской дуге. Но откуда он взял эти ценнейшие сведения? Да просто взял то, что своим потом и кровью добыла у немцев британская разведка! Которая, выходит, работала на Кремль…
Лондон, конечно, делился с «дядей Джо» кое-какими разведданными. Но далеко не всеми. И этот пробел активно восполнял Кэрнкросс. Когда Модин пожаловался, что, мол, англичане не все нам передавали, я спросил: «А мы им?» — И получил в ответ веселую улыбку. В глазах полковника явственно читалось: «Дорогой, ну кто же будет передавать все — даже и союзникам, даже и во время войны?! Нет и быть не может дружественных разведок…». Вслух профессионал, естественно, таких слов не произнес. Но и опровергать высказанную мною мысль тоже не стал — лишь коротко хохотнул.
А еще в книге меня очень заинтересовала фраза, что даже в разгар войны с Германией «нас в первую очередь интересовали английские шпионы, действовавшие в Советском Союзе». Не немецкие! Но Юрий Иванович опять ничего не стал пояснять, слегка изумившись: «Неужели я так и написал?»
В 1948 году лубянские руководители Филби и «пятерки» вынесли вердикт: все они — дезинформаторы и провокаторы. Один из тогдашних руководителей органов — Райхман — был до конца жизни уверен, что «пятерка» — провокаторы.
— Еще во время войны этот вопрос был тщательно изучен нашим сотрудником Модржинской, — вспоминает Модин. — Она тогда была крупным аналитиком нашей Службы. Вот она и выдвинула идею, что все это — игра английской разведки. Ей говорили, что это слишком дорогая игра и на нее англичанам пришлось бы отвлечь уйму народу… Но она стояла на своем. Докладная попала на стол к Берии. Но он не стал принимать никаких решений, а обратился к Меркулову. Тот сказал: «Как работали с материалами, так и работайте». Но одновременно дал команду контрразведке: «Кровь из носа, но добудьте мне документы английского посольства, чего бы вам это ни стоило!» Контрразведчики поднатужились и пролезли-таки туда, добыли телеграммы Форин Оффиса послу в Москве. И оказалось, что все эти документы у нас уже есть — получены от «пятерки»! Это стало еще одним подтверждением подлинности их материалов…
Но все же до конца своим агентам Лубянка так и не поверила. Даже Киму Филби! Вся добравшаяся до Москвы тройка — Маклин, Берджес, Филби (как впоследствии и Блейк) попала под неусыпный контроль органов. Прошлые заслуги в зачет не шли.
На вопрос — каково им было в Советском Союзе — Юрий Модин, выдержав паузу, нехотя признал: «Тяжко». К оперативной работе в КГБ их, естественно, и близко не подпустили. Так, изредка советовались по проблемам внешней политики. Да на исходе жизни иногда консультировались с Филби. Но о доверии даже не было и речи! Люди, отдавшие жизнь Лубянке, оказались ей не нужны. Отставных агентов обслуживали сотрудники КГБ (Берджесу даже сделали послабление: закрыли глаза на его сексуальные приключения, пособили с партнером, хотя это дело в СССР строго каралось!), жилье «героев» стояло на постоянном «слуховом контроле», за ними повсюду топала (или ездила) наружка, несанкционированные контакты с кем-либо не поощрялись. Унылая советская действительность 1950–1960-х наводила на некогда блестящих шпионов тоску. Уж про их впечатления от посещений наших магазинов умолчу… Единственным утешением было пьяное забвение: пил Маклин, спивался Берджес, не просыхал Филби. Маклина из трясины вытащила работа: единственный из всех выучил русский, писал статьи, книги. Берджес сгорел раньше всех. Филби от белой горячки спасла последняя любовь… Могли ли их утешить, заменить родную Англию советские ордена?
Блант и Кэрнкросс в СССР бежать отказались. И не прогадали: английская контрразведка так и не смогла добыть весомых доказательств их измены — знать-то все знали, но вот на суд выйти было не с чем. Хотя лет десять и таскали подозреваемых на допросы. Не сомневаюсь: будь на месте британских чиновников наши умельцы из «СМЕРШа» или КГБ — запели бы ребята, ой как запели бы — мумия бы фараона во всем призналась! Это и полковник Модин признает:
— Там, где Бланту задавали вопросы, он отвечал правильно, не врал. Но сам инициативы не проявлял. Англичане лишь в 1951-м начали набирать в контрразведку людей из средних слоев — пожестче, погрубее. Раньше у них все проще было, контрразведчики свое дело честно делали, но из кожи не лезли, чтобы карьеру сделать, не было у них карьеризма… А у нас — совсем другое. Попадаешь, как в машину, как какая-то шестерня, и все, попал и пошел крутиться. А Блант, прежде чем признаваться, потребовал письменное распоряжение генерального прокурора о непривлечении его к ответственности: даете такой документ — кое-что скажу… Что англичанам делать? Надо же получить информацию о нашей работе — дали. Возможно ли такое у нас? — Модин лишь смеется. — …Кстати, выданные «пятерочником» Филби английские агенты в СССР кончали плохо — стенкой (как и те, кого выдал, скажем, Эймс). Англичане же наших шпионов к стенке не ставили и не вешали, за сбежавшими охотничьих спецкоманд не высылали. Конечно, кто-то сел, кого-то поменяли, но большая часть от возмездия ушла. Ибо, как уже сказано выше, методы «СМЕРШа» на британской почве не прививаются. Выходит, агентом Москвы быть выгоднее, да и шкура целее?
За десятилетия самые острые эпизоды советской эпохи обросли множеством мифов.Убийство советских дипкурьеров в феврале 1926 года, которые везли крупную партию фальшивых фунтов стерлингов. Попытка военного мятежа в августе 1934 года, подготовку к которому прозевали чекисты.«Операция Х» — участие советских спецслужб в Гражданской войне в Испании. Угрозы, подстерегавшие лидеров СССР, США и Великобритании во время их встречи в Тегеране в 1943 году…Автор не только разоблачает множество мифов, но и на основе архивных документов и свидетельств очевидцев и непосредственных участников рассказывает о том, что произошло в реальности.
Автор этой книги Владимир Воронов — российский журналист, специализирующийся на расследовании самых громких политических и коррупционных дел в стране. Читателям известны его острые публикации в газете «Совершенно секретно», содержавшие такие подробности из жизни высших лиц России, которые не могли или не хотели привести другие журналисты.В своей книге Владимир Воронов разбирает наиболее скандальное коррупционное дело последнего времени — миллиардные хищения в Министерстве обороны, которые совершались при Анатолии Сердюкове и в которых участвовал так называемый «женский батальон» — группа высокопоставленных сотрудниц министерства.Коррупционный скандал широко освещается в СМИ, но многие шокирующие факты остаются за кадром.
Данный сборник составлен по материалам докладов, прозвучавших на конференции по «холодной войне», проведенной Университетом Дмитрия Пожарского 6–7 февраля 2010 года. Эта конференция являлась первым шагом в инициированной Университетом Дмитрия Пожарского программе по изучению истории послевоенного периода. В сборнике представлены статьи ведущих специалистов по истории двадцатого века, истории спецслужб и военной истории. Авторы затрагивают различные аспекты «холодной войны» от анализа идеологических диверсий в сфере культуры и искусства, до изучения процесса формирования оборонной промышленности и деятельности разведки.
Одним из «тёмных мест» истории военного конфликта на Халхин-Голе является «проблема военнопленных». До настоящего времени она остается слабо изученной, а все опубликованные данные – противоречивыми и фрагментарными. Предметом настоящего исследования являются различные аспекты истории военнопленных Халхин-Гола – обстоятельства и причины пленения бойцов и командиров РККА, обращение с ними в японском плену, взаимодействие пленных с русской эмиграцией в Маньчжурии и японской военной разведкой, ход переговоров по обмену военнопленными и процедура обмена, действия военно-политического руководства СССР по отношению к возвратившимся из плена и их дальнейшая судьба.Основой для всестороннего исследования этого аспекта Халхингольской войны стали архивные материалы – объяснительные записки и заявления бывших военнопленных, материалы следствия, произведенного ГУГБ НКВД, приговоры военных трибуналов, документы прокуратуры, военного командования и политических органов РККА.В издание включены биографические сведения о военнослужащих РККА, возвратившихся из японского плена, убитых японцами после пленения и попавших в плен, но из плена не вернувшихся, а также 99 документальных материалов.
Фальсификатор-ревизионист от истории В. Суворов-Резун вслед за Геббельсом заявил, что Германия 22 июня 1941 года совершила не вероломное, без объявления войны, нападение на Советский Союз, а… «превентивный» удар.Автор, используя архивные материалы, воспоминания советских, германских, английских и американских участников Второй мировой войны, работы ведущих историков мира, а также «шедевральные» творения В. Суворова-Резуна, доказывает, что стратегическое построение Красной армии летом 1941 года носило исключительно оборонительный характер.
В монографии на основе достижений отечественной и зарубежной исторической науки и с привлечением широкой Источниковой базы (в том числе архивных документов, впервые вводимых в научный оборот) исследован комплекс проблем, связанных с развитием Краснознаменного Балтийского флота в предвоенный период. Автором проанализированы политика руководства СССР в отношении строительства Военно-Морского Флота, процесс строительства боевых кораблей и базового строительства для КБФ, боевая подготовка личного состава на флоте, состояние командно-начальствующего состава флота, процесс оперативного планирования и боевое применение КБФ в период с 1935 до июня 1941 годов.Книга предназначена для специалистов и широкого круга читателей, интересующихся историей отечественного Военно-Морского Флота.
Книга британской журналистки и режиссёра-документалиста Фрэнсис Стонор Сондерс впервые представляет шокирующие свидетельства манипуляций ЦРУ в сфере культурной политики в годы холодной войны. На основе скрупулёзно собранной архивной информации автор описывает деятельность ЦРУ по финансированию и координации левых интеллектуалов и деятелей культуры в Западной Европе и США с целью отдалить интеллигенцию от левых идей, склонить её к борьбе против СССР и привить симпатию к «американскому пути». Созданный и курируемый ЦРУ Конгресс за свободу культуры с офисами в 35 странах являлся основным механизмом и платформой для этой работы, в которую были вовлечены такие известные писатели и философы, как Раймонд Арон, Андре Мальро, Артур Кёстлер, Джордж Оруэлл и многие другие.
Перед вами — первое русское издание книги «Поле битвы Берлин». Она является уникальным вкладом в документальную литературу о послевоенном противостоянии Востока и Запада. Ее написали авторы, стоявшие на противоборствовавших сторонах в «холодной войне»: Джордж Бейли - бывший директор «Радио Свобода», Сергей Кондрашев - ведущий эксперт КГБ по Германии, генерал-лейтенант в отставке, и Дэвид Мерфи - бывший начальник Берлинской Оперативной базы ЦРУ, впоследствии начальник «советского» отдела ЦРУ.Авторы опирались в работе над книгой на свои воспоминания и ряд уникальных, впервые рассекреченных документов КГБ и ЦРУ.