Служба в потешных войсках ХХ века - [128]

Посреди неё стоял перепуганный мальчишка, а в руках он держал оранжевый шёлковый чехол.

Занавески, скатерть на столе, покрывало на кушетке, всё было пошито из парашютной ткани. Морозов схватил чехол, бросил его в руки Козлову и начал обрывать занавески на окнах, содрал скатерть и покрывало и что-то всё время приговаривал. Мальчишка заплакал Морозов хотел открыть двери и зайти в другую комнату, но кто-то из ребят ему сказал:

– Не надо, товарищ капитан. Это уже разбой.

Тот послушался, но схватил мальчишку за руку, вытащил его на улицу, заставил сесть в кузов машины и поехали опять искать остальные два чехла. Один нашли в высокой ржи, а второй никак не могли найти. Вдруг увидели, что со стороны села к ним бежит женщина.

Она не просто бежала. Она мчалась полная отчаяния и решимости спасти своего ребёнка, которого увезли солдаты. Здесь, в этих местах, не так давно прокатилась война, и люди, пережившие её боялись всякой неожиданности и готовы были от неё спасаться. Увидев своё дитя целым и невредимым, она схватила его за руку и стала говорить, обращаясь к Морозову:

– Почто мальчонку забрали?

– Он воинское имущество привёл в негодность. А вы все бандиты и воры. Вас всех пересажать надо.

– Да ты знаешь кому ты энто говоришь?

– Кому?

– Да я трижды битая. Первым мужем битая, немцем битая, нашими битая. И ты меня не стращай.

С той стороны, откуда бежала женщина, появился всадник, быстро скакавший на лошади. Сидел он на лошади охлюпкой, без седла и не слезая с лошади, ещё не успев подъехать, спросил:

– Чё, Варька, тут происходит?

– Да вот энтот, – она показала на Морозова, – Колябу забрал.

– За что?

– А ты у яго спроси.

– Как это за что? Вы воры, вредители, вредите Советской армии.

Вот чехол, обрезанный вашим мальчишкой.

– Я не резал. Это Сенька резал.

– Вот что, капитан, я сейчас поеду в милицию, что ты безобразничаешь, в дом без спросу врываешься, пусть они разберутся.

– Да пусть разберутся, откуда у вас в доме всё из парашютов.

– А ты знаешь, что мы находим их гниющими в поле и лесах. Как бросают десант, так тут всего находят.

В такой перепалке шла беседа, когда Шапкин вышел из кустарника с чехлом, и Морозов, уже смягчившись, сказал:

– Ладно, партизаны, забирайте своего Колябу, но смотрите. Нельзя больше этого делать.

На том и разъехались.

В свободное время от прыжков развлекались как могли: иногда купались в реке Западная Двина, (Интересно, что она имеет ещё одно название ниже по течению. В Латвии она называется Даугава), гуляли по лесу. Как-то Сергей Гетманов взял малокалиберную винтовку и отправился вместе с Отяном в лес. Все птицы, даже сороки, мигом исчезли из их поля зрения. Лес замер в тишине. Здесь, в Белоруссии, птицы и звери знали цену человека с ружьем. Четыре года войны оставили у них генетическую память, которая знает, что если человек взял в руки оружие, то он будет стрелять, а по кому…? Может быть, даже и по себе.

Вот и сейчас кто-то из двоих, увидев брошенный в лесу сарай и валяющуюся консервную банку, решили пострелять по ней. Но не просто по банке, а поставив её одному из них на голову, а потом поменяться местами. Решили.

Первым уселся спиной к сараю Отян. За его спиной стоял ржавый стальной лист. Гетманов отошёл на двадцать шагов и сначала принялся целиться из положения стоя. Но, видимо, был неуверен в меткой стрельбе и стал на колено, одним локтём упёрши локоть в ногу.

Выстрелил, но лист железа громко хлопнул, а банка осталась на голове у Анатолия.

– Серёга, возьми чуть ниже.

Отян сидел на земле и с безразличием смотрел, как Гетманов перезаряжает ружьё, целится, стреляет, и банка слетает с головы.

– Теперь твоя очередь.

Они поменялись местами, Анатолий взял в руки винтовку, зарядил, поднял её, прицелился и почувствовал, что у него противно заурчало в животе. Он умел неплохо стрелять, но сейчас, глядя на спокойно сидящего Сергея, ему стало не по себе.

– Сергей, я не буду стрелять, вставай.

– Нет, ты посмотри какой умный. Что, очко заиграло? Так нечестно.

Думаешь, мне просто было? Давай, стреляй, может одним скобарем меньше будет? – засмеялся Сергей.

Отян лёг на траву, но она была высокой и мешала прицеливаться, тогда он стал на колено, прицелился, но мушка не хотела наводиться на банку, а поднималась выше. Сжав зубы, Анатолий навёл её в центр банки и нажал на спусковой крючок. Банка со звоном отлетела в сторону, Сергей встал, они посмотрели друг на друга и засмеялись оба неестественным смехом.

– Слушай, Серёга, зачем мы это делали?

– Дураки, потому что. Это точно. Давай никому об этом не рассказывать. Стыдно.

– Сошлось.

Они ушли в свой барак и у обоих было ощущение, что они сделали что-то гадкое, неприличное.

В другой раз вечером Анатолий вместе со Светой Власовой и Валерой Катковым пошли в соседнюю деревню в клуб на танцы. Света жила в Витебске, а Валерий там служил и они знали здешние места.

Вышли из расположения, когда начало темнеть, но скоро стало совсем темно и перед их глазами, в темноте зажглись тысячи блуждающих огоньков. Это сказочное зрелище навсегда осталось у Анатолия в памяти. Тихая белорусская ночь и движущиеся по воздуху, мерцающие огоньки. Если есть на земле рай, то это был он.