Слуги сатаны 2. Возвращение Палача - [38]

Ректальски застыл соляным столбом.

— Одно движение — стреляю: — предупредил я, метнулся ко входу, обыскал окровавленные трупы охранников и…(о счастье!)…нашел в карманах одного две гранаты «Ф-1», а у второго — моток тонкой проволоки… «И на растяжку хватит и в преследователей метнуть. Лепота!!!»…

— Оля, Аня, нужна ваша помощь! — захлопнув дверь и вернувшись обратно, обратился я к девочкам.

— ??!!

— Поищите какие-нибудь ремни, или плотную материю: — пояснил я: — Зачем, поймете позже. А сейчас, пожалуйста, поторопитесь! У нас мало времени…

— Девочки проявили чудеса расторопности и незаурядные розыскные способности. Спустя три-четыре минуты они притащили несколько широких ремней… «Уж не знаю для чего их тут использовали!!!»… и большой кусок толстой ткани черного цвета. Вооружившись боевым ножом, я принялся за дело. Минут через пятнадцать соорудил два ременчатых полумешка… «Рассказывать КАК, слишком долго. Но если раз увидите такую штуку — сами все поймете!»… и скомандовал Ректальски: — На колени, факинг шит!

Цереушник покорно выполнил приказ. В настоящий момент он здорово напоминал живого мертвеца: стеклянные глаза, застывшая физиономия, механические движения…

Я посадил девочек в мешки. Накинул ременные петли от них на шею Ректальски. Сказал детям: — Держитесь крепко за его пиджак. Порвется, не беда!: — и бросил американцу: — Подъем, факинг шит! Бугай здоровый, справишься!

Ректальски, тяжело сопя, поднялся на ноги.

— От него противно пахнет! — сморщила носик Оля.

— Плохого дядьку зовут Факинг Шит? — невинно глядя на меня, спросила Аня.

— Оля, потерпи. Аня, вопросы после! — отодвинув засов, я распахнул дверь в подземный тоннель и кратко проинструктировал цереушника: — Шагай в темпе, но аккуратно. Уронишь сумку, отрежу яйца. Уронишь детей — голову!!!..

* * *

Подземный ход мы преодолели примерно за пол часа. В самом начале эвакуации из логова нелюдей, я, подсвечивая себе зажигалкой, поставил «растяжку» метрах в двадцати от двери в Питомник. Маленький сюрприз преследователям, которые (я не сомневался!) уже вышли на наш след…

Двигаться приходилось в кромешной темноте.

Пол тоннеля был забетонирован, но покрыт грязной жижей, чавкающей и хлюпающей под ногами. Кроме того он (тоннель) кишел крысами. Отовсюду доносился их мерзкий писк… Нагруженный американец шел первым, надсадно дыша от напряжения. Девочки, у него за спиной, сжались и притихли испуганными зверьками. Я тоже помалкивал, вслушиваясь в тишину. Вопросов о назначении тоннеля я задавать не стал, так как уже догадался самостоятельно. По нему доставляли в замок похищенных людей. В первую очередь — местных жителей. («Усыновленных» детишек можно, в принципе, и на автобусе подвести. Статус «Фонда» позволяет)… Наконец Ректальски остановился у ступенчатой лестницы, упирающейся в потолок.

— Вот выход: — прохрипел он: — Нащупай рычаг на стене, справа от тебя!

Я потянул к себе алюминиевый, влажный от сырости рычаг. Кусок потолка со слабым скрипом сдвинулся в сторону, открыв пятно темного, сочащегося дождем неба.

— Наверх: — я подтолкнул цереушника в задницу дулом автомата… Поднимаясь за ним, я увидел огни фонарей в противоположном конце тоннеля и, почти сразу, услышал взрыв моей «растяжки». Ректальски вздрогнул от неожиданности и чуть не свалился обратно.

— На тебе дети, сволочь! — рассерженным змеем прошипел я: — За них, как ты помнишь, голову отрежу. У живого!!!..

Мои слова подействовали на американца самым живительным образом. Он вновь обрел устойчивость и шустро выбрался на поверхность… «Блин! Погоня гораздо ближе, чем хотелось бы: — вылезая следом, подумал я: — Но ничего. Взрыв их задержит… Либо будут ползти черепашьим шагом, опасаясь «новых сюрпризов». Либо решат не рисковать и пойдут верхом. А это время! В обоих случаях!!!»…

Лес встретил нас крайне неприветливо. Корявые деревья, враждебно тянули голые, растопыренные ветви, словно собираясь схватить непрошенных гостей. Дул слабый, но холодный, пронизывающий ветерок. С неба беспрестанно капало. Ноги утопали в грязи… Одетых в коротенькие платья девочек трясло от холода, но они стоически молчали. Цереушник громко лязгал зубами, однако голоса не подавал. Опасался членовредительских действий со стороны «русского отморозка». Я, как и все прочие, лишенный верхней одежды, воспринимал отвратную погоду равнодушно. Не до того было…Припомнив уроки старшины в артиллерийской разведгруппе, я вычислил в уме нужное направление. Пинком направил туда американца и зашагал следом, соображая на ходу: — «Далеко не уйти. Девочки закоченели. Не дай Бог воспаление легких схватят! Да и погоня на хвосте! Один бы я, пожалуй, сумел ускользнуть, но с детьми… не получится. (Ректальски — хрен с ним! Прирезал бы на худой конец!)… Стало быть, надо найти хорошее укрытие. Отсидеться там, отогреться, а дальше… как Бог даст!!!»…

На Небесах, похоже, меня услышали. Минут через пять ходу, в просвете между деревьями показался домик с мансардой. Тот самый, который я почему-то приметил, подъезжая с Виолеттой к замку.

— Это наш! — прошептала Аня, сдавленно всхлипнув: — Тут мы жили с папой и с мамой. Потом… их убили, а меня… — девочка тихонько заплакала.