Слуги и снег - [20]

Шрифт
Интервал

ГРЮНДИХ. Священник в этой шайке наихудший. Эти божьи слуги, деревенские священнички, вечно в обносках ходят, этакие честняги-скромняги. А в девяти случаях из десяти они местные вампиры, ростовщики, жертв своих сосут-потрошат почем зря.

БАЗИЛЬ. Не знаю, что и думать. Такое яркое, солнечное утро – все кажется дурным сном.

ГРЮНДИХ. Не волнуйтесь, сэр, все образуется и позабудется.

БАЗИЛЬ. Вы, вероятно, уедете теперь, раз погода поменялась.

ГРЮНДИХ. Да, да, сэр, сегодня же. Приятно, знаете ли, прокатиться на санях в такой день, – солнце освещает макушки деревьев, дорога блестит. Я, конечно, закутаюсь основательно.

БАЗИЛЬ. Все-таки не верится, что они вчера врали. Нет, на Питера Джека непохоже. Надо выяснить все – до конца.

ГРЮНДИХ. Этого решительно не следует делать, сэр. Не стоит перевозбуждать их. Я бы на вашем месте отступился.

БАЗИЛЬ. Но, допустим, этот ужас, это преступление действительно было!

ГРЮНДИХ. Допустим, сэр, допустим. От них все равно ответа не добиться. Нагородят с три короба, а мы разбирайся. Чушь несусветная, все сто крат преувеличено. Им главное – денег из вас побольше вытрясти. Послушайтесь моего совета, сэр, забудьте эту историю.

БАЗИЛЬ. Но я не могу!

ГРЮНДИХ. Знаете пословицу: "не буди лихо, пока оно тихо". Очень верно подмечено.

БАЗИЛЬ. Кроме того… после вчерашнего… Они теперь знают, что я узнал, и будут ждать какого-то поступка.

ГРЮНДИХ. А может, наоборот, сэр? Может, они ждут, чтоб вы пропустили все мимо ушей? Я, кстати, так бы и сделал. И если кто-нибудь из них наберется наглости и напомнит, разговор не поддерживайте. Скажите, что не знаете, о чем идет речь. Они поймут, что от вас ничего не добьешься, и тут же успокоятся.

Входит Ориана, одетая для прогулки.

БАЗИЛЬ. Ориана, господин Грюндих считает, что нам не стоит принимать происшедшее близко к сердцу. Он полагает, что слуги могли все это выдумать.

ГРЮНДИХ. Или преувеличить. Не волнуйтесь попусту. Это несусветные люди.

ОРИАНА. Я и сама пришла к такому выводу, господин Грюндих. И с Фредериком утром поговорила. Он очень спокойный, рассудительный человек, я с ним прямо душой отдыхаю. Короче, мы решили не обращать внимания.

БАЗИЛЬ. Вот и господин Грюндих советует.

ГРЮНДИХ. Совершенно верно, мадам. Слуги – нахалы и хамы.

ОРИАНА. Базиль, мне думается, зря ты с ними накоротке и даешь слишком много воли. Они распустились. Верно, господин Грюндих?

ГРЮНДИХ. Совершенно справедливо.

ОРИАНА. Надо держаться отстраненно. С какой стати посвящать их в свои мысли? Почему они смеют говорить с тобой как с равным? Немудрено, что их заносит.

ГРЮНДИХ. Совершенно согласен. В вашем положении надо быть поскрытнее.

ОРИАНА. Вот сейчас, Базиль, у тебя и в самом деле есть шанс утвердить свою власть. И не надо для этого отдавать на расправу цыгана, нет, – сейчас надо поступить более осмысленно, так, чтоб они прониклись уважением к тебе – раз и навсегда. Покажи, что их бред тебя ничуть не взволновал, что ты ничего не намерен делать, и хватит набиваться к ним в друзья. Они же вчера просто обнаглели!

БАЗИЛЬ. Но, допустим, отец и вправду убил Фрэнсиса Джеймса?

ОРИАНА. Я уверена, что нет. Да и нам-то что за дело?

ГРЮНДИХ. Ее милость абсолютно права.

БАЗИЛЬ. Ты на прогулку, Ориана?

ОРИАНА. Да. В такой чудный день не грех прокатиться. Я засиделась в четырех стенах – с самого приезда носа на улицу не высовывала. Я приказала заложить большие сани. Сейчас подадут.

Слышен звон бубенцов.

ГРЮНДИХ. Лучшая дорога – мимо мельницы и озера. Кучер знает. Озеро подо льдом изумительно красиво, камышинки торчат, замерзшие, розово так мерцают. И важно вышагивают водяные птицы.

ОРИАНА. Вы прямо поэт, господин Грюндих. Но сегодня утром и впрямь все кажется светлым и радостным. Какое счастье, что я на природе. Базиль, ты рад, что я рада?

БАЗИЛЬ. Да, дорогая, конечно!

ОРИАНА. Ну ладно, пока. Прислушайся к господину Грюндиху. Он в здешних нравах разбирается получше твоего. И плохого не посоветует.

В ы х о д и т.

БАЗИЛЬ. Хотел бы я знать, что делать.

ГРЮНДИХ. Сэр, извольте взглянуть еще в эти книги.

БАЗИЛЬ. Да, да, разумеется. А когда закончим, я пойду в людскую к слугам.

ГРЮНДИХ. Весьма неразумно, сэр, весьма. Ваш батюшка и дороги туда не знал.

БАЗИЛЬ. Да? В таком случае пойду непременно!


Л ю д с к а я.

Идет месса. Запах ладана. В тумане смутно различимо огромное множество людей, стоящих на коленях. Мощное, торжественное, мелодически простое песнопение. Едва виден отец АМБРОУЗ, он дирижирует.

Входит БАЗИЛЬ. Все мгновенно смолкают. Богослужение прекращается. Люди растворяются во тьме, за исключением отца АМБРОУЗА. ПИТЕРА ДЖЕКА и ХАНСА ДЖОЗЕФА.

БАЗИЛЬ. Простите. Я не знал, что идет месса. У меня и в мыслях не было вас прерывать… И все ушли, так сразу… Простите, Бога ради… я не…

АМБРОУЗ. Ничего страшного, ваша милость.

БАЗИЛЬ. Питер Джек, могу я с тобой поговорить?

О с т а л ь н ы м.

Нет, нет, не уходите… То, что вы вчера сказали, – это серьезно?

ПИТЕР ДЖЕК. Что значит – серьезно?

БАЗИЛЬ. Ну, это действительно случилось? Это не вымысел? Не шутка?

ПИТЕР ДЖЕК и ХАНС ДЖОЗЕФ возмущенно молчат.

АМБРОУЗ. (помолчав). Это правда.

БАЗИЛЬ. Простите, что я снова об этом… Но надо, надо разобраться. Я сначала думал – открытое расследование, в присутствии всех слуг, как подобает. Но потом я все взвесил и понял, что ты, Питер, прав, – сделанного не воротишь, и благоразумнее не будоражить людей. Однако ситуация требует все же некого разрешения, и, думаю, лучше уладить дело в уком кругу, оно касается меня и близких покойного… то есть тебя, Питер, Ханса Джозефа, Максима и Марины.


Еще от автора Айрис Мердок
Черный принц

Айрис Мердок по праву занимает особое место среди современных британских прозаиков. Писательница создает для героев своих романов сложные жизненные ситуации, ставит их перед проблемой выбора, заставляя проявлять как лучшие, так и низменные черты характера. Проза Айрис Мердок — ироничная, глубокая, стилистически отточенная — пользуется и всегда будет пользоваться популярностью среди любителей настоящей литературы.«Черный принц» — одно из самых значительных произведений, созданных Айрис Мэрдок. Любовь и искусство — вот две центральные темы этого романа.


Монахини и солдаты

Впервые на русском — знаковый роман выдающейся британской писательницы, признанного мастера тонкого психологизма.Гай Опеншоу находится при смерти, и кружок друзей и родственников, сердцем которого он являлся, начинает трещать от напряжения. Слишком многие зависели от Гая — в интеллектуальном плане и эмоциональном, в психологическом, да и в материальном. И вот в сложный многофигурный балет вокруг гостеприимного дома на лондонской Ибери-стрит оказываются вовлечены новоиспеченная красавица-вдова Гертруда, ее давняя подруга Анна, после двадцати лет послушания оставившая монастырь, благородный польский эмигрант по кличке Граф, бедствующий художник Тим Рид, коллеги Гая по министерству внутренних дел и многие другие…


Единорог

Айрис Мердок (1919–1999) — известная английская писательница. Ей принадлежит около трех десятков книг, снискавших почитателей не в одном поколении и выдвинувших ее в число ведущих мастеров современной прозы.«Единорог» — одно из самых значительных произведений писательницы. Героиня романа Мэриан Тейлор, ставшая «компаньонкой» странной дамы, живущей уединенно в своем замке, постепенно начинает понимать, что её работодательница. в действительности — узница. И не только собственных фантазий, но и уехавшего семь лет назад мужа.


Колокол

«Колокол» — роман одной из наиболее значительных писательниц современной Англии Айрис Мёрдок, посвященный нравственно-этическим проблемам.


Под сетью

Одиночества встречаются, сталкиваются, схлестываются. Пытаются вырваться из накрывшей их цепи случайностей, нелепостей, совпадений. Но сеть возможно разорвать лишь ценой собственной, в осколки разлетевшейся жизни, потому что сеть — это и есть жизнь…«Под сетью» — первая книга Айрис Мёрдок, благодаря которой писательница сразу завоевала себе особое место в английской литературе.Перевод с английского Марии Лорие.


Дикая роза

Айрис Мёрдок (1919–1998) — одна из самых известных современных писательниц Великобритании, по образованию философ, много лет преподавала в Оксфорде. Ее произведения — это тончайший психологический анализ человеческих отношений, сложных и запутанных, как чаще всего и бывает в жизни. В романе «Дикая роза» (1962) она предстает знатоком женской души — одинокой и страдающей в мире, который сам по себе является клубком противоречий: светлые чувства и низменные пороки, разгул плоти и возвышенная жажда искусства, откровенность «до самого донышка» и хитроумный обман.