Слуги Государевы - [73]
— У нас три лучших доктора — водка, чеснок и смерть. — говорили шведы. Сколько рук и ног обмороженных ампутировали хирурги. Не счесть!
Как выжили они, одному Богу ведомо. Только к весне осталось их 23 тысячи. Из 35-ти у Карла и 16-ти у Левенаупта!
Русским было не легче. Сафонов сколь раз потом вспоминал добрым словом дядьку своего Афанасия. И ночлег найдет, и овса лошадям, и горбушка хлеба всегда сыщется. Трепали русские шведов со всех сторон. То за провиантом отряд отправиться — окружат и перебьют, то отстанут солдаты замершие, и здесь их смерть поджидала. В декабре обманули Карла, выманили его Гадяч захватить. Покудова он рванулся к нему, сами Ромны заняли. Перепились драгуны, а более всех Дуглас МакКорин. Уж как упрашивал его Андрей не пить. Куда там.
— Отстань, капитан! — отмахивался осоловевший шотландец. — Сколь можно скитаться по лесам. Дай хоть в тепле душу отвести.
Плюнул Андрей, пошел сам порядок наводить. Кой-кого собрал, кто еще мог на ногах держаться, в караул отрядил. Тут, как на грех генерал Алларт пожаловал. А шотландца не поднять — пьяный в усмерть. Злой стал генерал, как черт. Петру нажаловался. Разжаловали Дугласа, сразу до капитанов.
— А плевать! — водил головой с похмелья страшного, — не аркебузировали ж.
После протрезвев, смеялся:
— То ж не меня, а Корина разжаловали. — ошибка писарская так и не исправлена была. — А я МакКорин. — Но командующему полком Нащокину, сродственнику воеводе севскому, было все равно, как писалось:
— Пил? Пил! Принимай теперь роту и все тут!
В феврале Карл не выдержал. Двинул 11 драгунских полков с двумя пехотными к Ахтырке. Сцепились с русскими. Сам по другому берегу Головчанки двигался лишь с одним эскадроном Смоландским от полка Фредберга. Здесь у хутора безымянного и повстречались с Ярославцами.
Рассыпались драгуны по хутору. Рубились по одиночке. Сафонов заметил на пригорке, возле мельницы, скопилось шведов с три десятка, все одного прикрывали. А он, молодой, высокий, на коне вертелся, шпагой размахивал, приказы раздавал.
— Не иначе генерал! — подумал Андрей и, — Афанасий, давай-ка к этим. — Рванулись к шведам. Полсотни драгун за ним поскакали.
Смоландские драгуны, что прикрывали короля, а это был Карл, развернулись для боя. Фредберг шпагу вырвал из ножен:
— Король уходите! Мы задержим их.
Но Карл, взволнованный горячкой боя, вдруг успокоился:
— Я останусь здесь! Посмотрю, чего стоят мои солдаты. — и даже убрал шпагу в ножны. — На все воля Божья, — подумал, — Вот и проверим.
Фредберг крутился рядом на коне, но видя, что король не внемлет голосу рассудка, махнул рукой:
— Стольхаммер, Гейнц, — крикнул офицерам, — останетесь с королем. Головой отвечаете. — Посмотрел — русские приближались:
— Вперед мои храбрые смоландцы. Проучим варваров. На нас смотрит сам король! — скомандовал.
Сшиблись! Зазвенела сталь искры высекая. Пока люди рубились, лошади храпели от злобы, наровили укусить друг друга. Лягались. Сафонов еще в начале схватки заметил офицера, который повел шведов в бой. Уж больно знакомым показался профиль его.
— Нечто Фредберг — подумал. — Иль показалось?
Сафонов рубил не глядя, не останавливаясь, и прокладывал путь к нему. Глаза заливала кровь, видимо чей-то клинок скользнул по его голове. Взгляд безумен и сумасшедший взор неотрывно ловит дьявольскую фигуру врага. Страшная сеча продолжалась.
Дрогнули шведы. Стали разворачивать своих коней. А безжалостная сталь продолжала доставать их серые спины, да головы. Полковник шведский тоже забеспокоился, закрутился на месте, назад посматривал. Хотя рубился он знатно. Не один из драгун-ярославцев уже пал от его руки. Капитан упрямо прорубался к нему. Ну вот и встретились! Фредберг! Он!
— Ты жив, щенок! — Чуть голубые, почти бесцветные, глаза злобно смотрели на капитана. Схлестнулись. Взвизгнула и тускло блеснула сталь клинков. Еще раз, еще.
Скалился Фредберг, победу предвкушая:
— Сейчас ты за все получишь, мальчишка!
Сафонов рубился мощно, не уклоняясь и принимая удары. Все происходило, как во сне. Едва заметное движение руки, изменяющей полет клинка, наклон головы, груди, есть торжество или опасность. Мысль в миг угадывает обман или намерение, рассчитывает, отражает и сама готовит ответный удар. Пропусти этот миг и торжествовать будет противник. Тяжело было Андрею, кровь мешала из головы рассеченной, но и с лица противника исчезла улыбка презрительная. Губу закусил, пот заливал лицо, устал видно. Изловчился Фредберг, поводья бросил и рукой освободившейся пистолет вырвал и выпалил не целясь. Еле уклонился Андрей, рухнул, за голову лошадиную прячась. Конь верный и принял пулю в себя. Захрипел, кровь разбрызгивая, назад завалился, увлекая Сафонова с собой. Но и с земли смотрел он на Фредберга с ненавистью.
Добивать капитана было некогда, Фредберг увидел, что король в опасности, развернул коня.
Афанасий зарубил одного, другого, все к королю пробивался. Осталось лишь двое против него. Один тучный, чуть моложе Хлопова вперед бросился, собой прикрывая, Схватились. Недолго продержался Стольхаммар против Афанасия:
— Эх, вояка, — успел подумать Хлопов, отбивая первые два удара подполковника, — не сдюжить тебе, а вот так! — нанес удар ответный, и залился кровью старый Стольхаммар, пополз с коня, завершая свой путь на земле. В тот же миг выстрел грянул, за грудь схватился Афанасий, ожгло огнем и болью нестерпимой, в глазах потемнело. Палаш выронил, к гриве конской склонился.
Слуги государевы — дети тех, кто стяжал славу России на полях Северной войны, среди украинских степей, белорусских болот и «финских хладных скал». На войне трудно сохранить благородство, но возможно. Молодому офицеру Алексею Веселовскому придется не только пройти через поле брани, но и пережить трагическую любовь, ссылку, потерю семьи, пронести сквозь все испытания верность долгу и присяге, не соблазнившись заманчивыми предложениями сменить государство и службу. Так поступали многие, верно и храбро служившие России, ибо они были иностранцами, наемниками, а не истинными слугами государевыми.
«Время греха» — роман о человеческом бытие и деньгах — религии нашего общества, загоняющей всех в глухой тупик безысходности. Сужение ментального пространства смертельно опасно, прежде всего, для женщин, ибо им по природе своей более консервативным, труднее всех вырваться из сжимающих сознание тисков тоталитарной секты нового Вавилона — царства сумрака, вырождения, мерзости, отступничества, разврата, упадка и запустения.
В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Великий французский король Людовик ХIV, Король-Солнце, прославился не только выдающимися историческими деяниями, но и громкими любовными похождениями. Он осыпал фавориток сказочными милостями, возвышал их до уровня своей законной супруги Марии-Терезии, а побочных детей уравнивал с законными. Не одна француженка лелеяла мечту завоевать любовь короля, дабы вкусить от монарших щедрот. Но были ли так уж счастливы дамы, входившие в окружение короля? Кто разрушил намерение Людовика вступить в брак с любимой девушкой? Отчего в возрасте всего 30 лет постриглась в монахини его фаворитка Луиза де Лавальер? Почему мать семерых детей короля маркиза де Монтеспан была бесцеремонно изгнана из своих покоев в Версальском дворце? По какой причине не могла воспользоваться всеми правами законной супруги тайная жена короля мадам де Ментенон, посвятившая более трех десятков лет поддержанию образа великого монарха? Почему не удалось выйти замуж за любимого человека кузине Людовика, Великой Мадмуазель? Сколько женских судеб было принесено в жертву политическим замыслам короля? Обо всем этом в пикантных подробностях рассказано в книге известного автора Наталии Сотниковой «Король-Солнце и его прекрасные дамы».
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.