Слуги государевы. Курьер из Стамбула - [140]
Упрашивать не пришлось. Кейт кивнул понимающе:
— Поезжай! К послезавтрева возвращайся.
Стоял Веселовский сейчас перед Эвой, не знал с чего начать, слова немецкие вылетели разом из головы. Начал неуверенно:
— Приказ получен. Уходим мы. Послезавтра. Навсегда.
Эва ахнула. Руками лицо закрыла.
— Я … я не смею надеяться, — продолжил, запинаясь, с трудом слова подбирая, — но если б я мог… представить на миг, что вы бы… согласились… стать женой моей… и отправиться в…, — замолчал, осознав вдруг, что Россия для Эвы, наверное, как колонии заокеанские для Европы.
— А я согласна, — внезапно, руки от лица опустив, произнесла девушка, прямо в глаза посмотрела.
Задохнулся Алеша от чувств нахлынувших. Обнялись они. Прижалась Эва крепко к возлюбленному своему. А он вдруг подхватил ее на руки, как тогда, на дороге. И говорил что-то, говорил. Не заметил, как на русский перешел. Эва не понимала о чем, но сердцем чувствовала. Любовь и нежность струились со словами незнакомыми, музыкой ласковой очаровывали. А Веселовский кружил и кружил Эву на руках сильных.
Родителям новость сообщили. Переглянулись они, но кивнули согласно, счастью дочери не противясь. Мейергельм приказал карету заложить и сам отправился с Эвой в Стокгольм провожать зятя будущего.
Многие жители столицы шведской вышли тогда на набережные. Злорадства не было на лицах. Напротив, многие слезы утирали. Понравились им солдаты русские, что такими страшными поначалу представлялись. Сдружились, а кое-кто и слюбился.
Веселовский стоял на мостике, подле Кейта. Всматривался. Отыскал-таки Эву с отцом среди толпы. Шляпу сорвал, замахал. Они тоже его видели. Эва платком белым махала, потом к отцу прижалась. Заплакала.
Кейт покосился на адъютанта взволнованного, улыбнулся:
— Не переживай! Даст Бог, свидетесь.
И гребцам:
— Весла … на воду! На Ревель дирекция!
Тронулась галера, скорость набирая. Заскользила по глади бухты, выход ища к морю открытому. На соединение со всем флотом русским галерным пошла.
Переход удался. Благополучно прибыли войска в Ревель. Мирная жизнь начиналась. Год следующий, сорок пятый, отмечен в истории празднествами по случаю бракосочетания Великого Князя Петра Федоровича с Принцессой Ангальт-Цербстской, навсегда вошедшей в анналы российские под именем Екатерины II. Веселовский не сопровождал генерала Кейта в поездке. Офицерам корпуса экспедиционного Императрицей отпуск был жалован полугодовалый. Веселовский ждал приезда Эвы, а как приехала, так и воспользовался.
Обвенчались молодые. Кейт шафером на свадьбе был. А после отпустил чету супружескую до осени в Хийтолу, матушку Алешину навестить, сам с одной свадьбы на другую, великокняжескую, отправился. В октябре вернулись Веселовские в Ревель, а тут и приказ из Петербурга поступил: «Генерал-аншефу Кейту с командою следовать в Ригу».
С Манштейном Веселовскому боле встретиться не суждено было. Последний раз осенью виделись, сразу как пришли в Ревель. Что-то случилось у него в полку. Офицера нечистого на руку уличил и арестовать приказал. А тот возьми и крикни: «Слово и дело!» По-старому.
Только взяли Манштейна, как водится на Руси, и под суд военный, что в Дерпте заседал. Измены государственной за ним найти не смогли — отпустили. Манштейн тут же отпуском пожалованным воспользовался и сел на корабль, до Любека уходящий. Более в Россию он не возвращался.
Приехав в Берлин, Манштейн просил отставки через русского посланника графа Петра Чернышева. Бестужев отказал, не забыв, что Манштейн лично арестовывал Бирона, креатуром которого состоял и сам Бестужев. Мало того, канцлер настаивал на скорейшем возвращении Манштейна в Россию. Отца арестовал престарелого и год держал в тюрьме. Манштейна же заочно осудили военным судом и приговорили к повешению. Императрица приговор утвердила.
Кстати, это один из немногих смертных приговоров, все-таки утвержденных Елизаветой Петровной. Но не приведенных в исполнение. Отца освободили, но в 1747 г. он скончался от нервного потрясения. Манштейн, тем временем, участвовал во Второй Силезской войне, служил адъютантом у самого Фридриха II, произведен был в генералы.
Существует версия, что он принимал участие в попытке освобождения заточенного в то время в Холмогорах малолетнего Иоанна Антоновича, действуя через русских раскольников. Заговор был раскрыт, а русскую «железную маску» переправили в Шлиссельбург. Правда, Фридрих II в своих мемуарах говорит о том, что если заговор такой и существовал, то без участия Пруссии, ссылаясь на интриги Австрии, которыми та опутывала Елизавету, стараясь усилить ее ненависть к Пруссии.
С началом Семилетней войны Манштейн снова в армии. Участвует в сражениях под Прагой и Колином. Был ранен. В сопровождении двухсот новобранцев отправился в Саксонию на лечение. По пути на отряд напало около 2000 австрийцев. В бою Манштейн погиб.
Шла Вторая Силезская война в Европе. Опять волны политики мутные бились о берег русский. Пруссия, с ней Франция, воевала с Саксонией и Австрией. Последние целый корпус в помощь себе от России выпрашивали. Оный и собирать стали из войск, что в прибалтийских провинциях стояли. Все уверены были, что Кейт возглавит. Только в Петербурге иначе решили. Схватка Бестужева-канцлера с Воронцовым-вице-канцлером ожесточенная шла. Первый победил. Князя Репнина назначили. Очень уж Бестужев расстарался. Двух зайцев убивал одновременно.
«Время греха» — роман о человеческом бытие и деньгах — религии нашего общества, загоняющей всех в глухой тупик безысходности. Сужение ментального пространства смертельно опасно, прежде всего, для женщин, ибо им по природе своей более консервативным, труднее всех вырваться из сжимающих сознание тисков тоталитарной секты нового Вавилона — царства сумрака, вырождения, мерзости, отступничества, разврата, упадка и запустения.
В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России.
Кто они — слуги Государевы? Это офицеры великой армии Петра. Армии, прошедшей через все горнила Великой Северной войны, испившей всю горечь первых поражений и заслужившей фанфары победы в свою честь при Полтаве. Русские офицеры — сыны дворянские Петр Суздальцев и Андрей Сафонов, их воспитатель, старый солдат Афанасий Хлопов, шотландец, профессиональный ландскнехт Дуглас МакКорин, отвоевавший всю жизнь в разных армиях, но признавший, что ему нигде так не было хорошо, как с русскими, — вот те, кто образовал костяк новой армии Петра.
XVII век, колонии Нового Света на берегах Карибского моря. Бывший британский офицер Эдвард Дойли, потеряв должность и смысл жизни, волей судьбы оказывается на борту корабля, принадлежащего пиратской команде. Ему предстоит пройти множество испытаний и встретить новую любовь, прежде чем перед ним встанет выбор: продолжить службу английской короне или навсегда присоединиться к пиратскому братству…
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.