Слуга злодея - [40]
Вертухин в большой претензии на окна Якова Срамослова посмотрел. Сии художества следовало наградить достойно.
Но затевать суды было не ко времени.
Тут глаза Вертухина зацепились за тропку, идущую к хлеву. Он подошел ближе. В остром свете луны ясно были видны на тропе отпечатки бабьих полусапожек с каблуками, крестьянских котов. Вот они прошли туда, а вот обратно. Вертухин взволнованно наклонился над тропкой. Других следов этой ночью здесь никто не оставлял. А эти вот прошли туда, а вот обратно.
Следственно, покушалась на его здоровье баба!
Но они с Кузьмою не видели здесь не только бабы, но даже драной кошки. Не забралась же она в хлев, когда они еще только надували барана.
Не то диво, что его с белого свету извести хотят, а то, что руками баб это делают. А вить к бабам у него такая горячая склонность имеется, что дороги зимние под его ногами тают.
Но смерти его в первую очередь убийца Минеева желать мог. Следственно, и Минеева убила баба?
Мысли у Вертухина путались и расползались, как выпавшие из мешка змеи.
На минуту он засомневался, сам-то ли он мужчина теперь. Он ощупал себя. Нет, пока мужчина.
И тут вспомнил Вертухин напутствие Шешковского, как он его из кабинета провожал:
— Дело, друг любезный, опасное. Погибели твоей многие желать будут. Особо следи, как два раза тебя убивать до смерти будут да не убьют. Третий раз он еще в русских сказках третий. Или конец или молодец!
И весь задрожав от сего воспоминания, Вертухин выбежал на дорогу, на санных следах коей лунные отсветы от каждого его движения бегали проворно, будто мыши.
Где же Кузьма? В какую сторону он потащил борова, направо или налево?
Ночной Сибирский тракт, великая дорога России, где дороги только зимой и доступны, лежала перед ним доверчиво, светло и открыто, как любящая и на все готовая женщина. Но молчал сияющий колокол неба над дорогой, молчали чудные пряники отороченных снегом изгородей вдоль нее. Морозная пыль, как серебряный иней с бороды господа бога, тихо дымилась в проеме леса, куда улетала единственная просека в бесконечных царских лесах Сибири.
Дай ответа, царская дорога!
Ничто не давало ответа, в какую даль утащил Кузьма огромного мороженого борова.
Глава двадцать пятая
Шпага или циркуль?
Услышав горячий возглас Фетиньи, все, кто был тем часом в доме Варвары Веселой, кинулись к окнам. За все свои годы никто из них не видел человека, скачущего по Сибирскому тракту не на лошади, а на свинье. От ужаса даже у Лазаревича, самого храброго и бывалого из всех, занемела спина.
И верно, как не устрашиться: по дороге под уклон, подпрыгивая и временами летя по воздуху, на самом деле неслась огромная свинья. И скакала она вверх ногами! А меж ног, крепко ухватившись руками за передние, сидел человек с черной бородою, без шапки и с закинутыми налево волосами.
— Господин леший никак?! — сказал Касьян и отпрыгнул от окна, нащупывая задницей лавку и крестясь.
Лазаревич протаял носом в заледеневшем стекле большую полынью и крепко прильнул к ней глазом. Луна, однако, в сей момент скользнула за тучку, и ничего на великой императорской дороге разобрать было нельзя. Исчез куда-то и Рафаил.
Лазаревич, опять оробев, молча отошел от окна.
Чрез четверть часа или того менее в сенях послышались шаги, что-то с тяжелым стуком упало и в дверь ударили суровой рукой, потом в другой раз. Варвара Веселая и ее гости и без того сидели недвижно, а тут просто растворились в тишине и безмолвии. Одни только часы с жестяным циферблатом бесстрашно бухали в простенке меж окон. На циферблате было рябое от мух изображение Георгия-Победоносца, копьем ему служила большая стрелка. Стрелка сей момент грозно пересекала голову воина, делая его одноглазым инвалидом.
Варвара Веселая неожиданно побежала на кухню и схватила прислоненный к стене обрубок толстенной оглобли. Теперь она была вооружена. С ней, с оглоблей, она и вернулась в горницу.
Взоры дознавателей смертоубийства поручика Минеева были приклеены к двери, их уши ничего не слышали, кроме страшной возни в сенях.
Дверь внезапно отворилась, и в избу, таща за хвост мороженого борова, ввалился Кузьма, без шапки и в расстегнутом кафтане. За те пять минут, пока он мчался с горы на борове, как на санях, шапка ускакала куда-то в темноту, сманив за собою левую рукавицу, кафтан начало трепать, будто парус в штормовом море, и из карманов вытрясло двадцать копеек, кои Вертухин дал ему на табак. Кузьма теперь был без шапки, без табака, без левой рукавицы, но с огромной свиной тушей, коей хватило бы на целую команду гвардейцев.
— Хозяйка, принимай! — сказал он, обращаясь почему-то к Фетинье. — Обменял на капитана нашего Вертухина. Хватит поститься!
Фетинья кинулась на кухню и взяла ухват.
— Что ты, господь с тобой! — припертый ухватом к стене, еле выговорил Кузьма. — Господин наш жив-здоров и рассчитывается за свинью с Яковом Срамословом в его огороде.
При сих словах Варвара Веселая вскрикнула и прислонилась к стене, едва дыша от страха. Ведь она надеялась, что живым господина дознавателя больше не увидит. Такими крепкими оглоблями, кои водились в ее хозяйстве, и медведя можно убить, не то, что человека.
Действие повести А. Крашенинникова «Обряд» развертывается по сути в наши дни, а точнее — в самом недалеком завтра. И, как говорится, дай Бог, чтобы рисуемые писателем картины одичания и зловещего беспредела (по жанру «Обряд» — и детектив, и повесть-предупреждение) не стали реальностью. Ведь многие тревожные симптомы видны уже сегодня…
XVII век, колонии Нового Света на берегах Карибского моря. Бывший британский офицер Эдвард Дойли, потеряв должность и смысл жизни, волей судьбы оказывается на борту корабля, принадлежащего пиратской команде. Ему предстоит пройти множество испытаний и встретить новую любовь, прежде чем перед ним встанет выбор: продолжить службу английской короне или навсегда присоединиться к пиратскому братству…
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.