Слуга трех господ - [15]

Кризис в России, измученной войной и внутриполитическими распрями, как снежный ком, продолжал нарастать. На предприятиях многих городов начались забастовки. По улицам городов прокатилась волна демонстраций рабочих и солдат, требующих прекратить войну. Временное правительство пыталось убедить народ, что Россия должна соблюдать договор со странами Антанты и довести войну с Германией до победного конца. Но все попытки этого правительства не увенчались успехом и вызывали у людей лишь гнев.

Не обошла стороной волна забастовок и демонстраций и столицу России. В апреле 1917 года начались демонстрации рабочих предприятий и солдат в Петрограде, что привело к частичной смене Временного правительства, председателем которого и военным министром стал эсер А.Ф. Керенский. Генерал Краснов публично всецело поддерживал политику Временного правительства и призывал к этому личный состав вверенного ему корпуса. Но наедине с помощником начальника штаба корпуса Деменевым он высказывал недоверие Керенскому и его правительству, считая, что от них армии один вред.

Между тем перемены в России продолжались не только в правительстве, но и в войсках, в том числе и на ЮЗФ, а также в военном министерстве. Временное правительство назначило главкомверхом генерала М.В. Алексеева, которого вскоре сменил генерал А.А. Брусилов. Но тоже ненадолго. Вскоре и его сместили, и Верховным главнокомандующим назначили командующего Юго-Западным фронтом генерала Л.Г. Корнилова.

А в это время на ЮЗФ хоть и продолжалось затишье, но по данным разведки германское командование подтягивало свои резервы к линии фронта. По всему было видно, что немцы скоро начнут наступление. Это Краснов хорошо понимал, поэтому вместе со своим штабом готовил корпус к обороне. Но вскоре Краснов получил приказ командующего 8-й армией под покровом ночи отвести корпус в тыл на отдых. К утру корпус был выведен к месту отдыха, а его место на позициях заняли пехотные дивизии других корпусов. Но во время отдыха вышел из повиновения 16-й Донской казачий полк, где казаки арестовали своего полкового командира. Узнав об этом, Краснов вместе с Деменевым прибыл в расположение полка, и комкор приказал казакам построиться. Но строить полк оказалось некому. Полковой командир был арестован, а остальные офицеры полка гуляли по селу. С большим трудом удалось построить полк, и Краснов стал объяснять казакам, что своим поведением они нарушают присягу и позорят звание казака, что их отцы и деды, послав своих сыновей на фронт, надеются, что они защитят их и спасут Россию. Казаки слушали генерала внимательно, не перебивая его. Возможно, Краснову и удалось бы переубедить казаков и привести полк в порядок. Но в это время в село вошел пехотный полк, солдаты которого смешались с казаками и арестовали комкора Краснова, а вместе с ним и полковника Деменева и, взяв с собой одного казака для обвинения арестованных, отправили их сначала в Витиборгский комитет, а оттуда в город Минск на суд армейского трибунала. Но в этой ситуации Краснова потряс не сам факт его ареста солдатами пехотного полка, а то, что за него не вступились казаки, которых он до сих пор считал наиболее сознательными и дисциплинированными воинами в российской армии, на которых он возлагал надежду за будущее России. Но теперь он утратил эту последнюю надежду и окончательно убедился в том, что российская армия полностью разложилась.

К чему бы трибунал приговорил Краснова и Деменева, неизвестно. Скорее всего, к расстрелу. Потому что в отношении арестованных офицеров и генералов в то время выносили в основном два вида приговоров — оправдать или расстрелять, других формулировок почти что не было. Но оправдательные приговоры выносились очень редко. Чаще всего обвиняемых приговаривали к расстрелу. Но Краснову с Деменевым на этот раз повезло. Краснову чудом удалось через начальника железнодорожной станции города Минска связаться с командующим Западным фронтом генералом В.И. Гурко, который дал указание немедленно освободить арестованных Краснова и Деменева и отправить их в свой корпус. Вернувшись в штаб корпуса, Краснов написал очередной, уже третий по счету, рапорт на увольнение из армии. Но ни в штабах армии и фронта, ни в военном ведомстве России просьбу Краснова не удовлетворили. Но и на прежнюю должность командира корпуса его не вернули, а назначили командиром 1-й Кубанской казачьей дивизии. И с этого времени пути Деменева и Краснова разошлись, но ненадолго. Краснов уехал принимать новую дивизию, которая стояла под городом Мозырь, а Деменев остался в своем корпусе на прежней должности. Но корпус вскоре расформировали, и Деменева назначили командиром 10-го Донского казачьего полка, который включили в состав 3-го Конного корпуса, которым командовал генерал Крымов. А Краснов ненадолго задержался на должности командира дивизии. Уже в августе 1917 года его снова назначили командиром корпуса, но не прежнего, а 3-го Конного, который по распоряжению Верховного главнокомандующего генерала Корнилова по железной дороге направлялся в Петроград и находился в движении. Позже Деменев узнал от Краснова, что части этого корпуса, погруженные в эшелоны, были разбросаны по восьми железным дорогам разных направлений так, что даже командиры полков не всегда знали, где находятся их сотни и эскадроны. В результате только в Пскове Краснову удалось разыскать штаб и некоторые части 3-го Конного корпуса и принять их под свое командование.