Случайный турист - [42]

– Я знаю.

– Наверное, для нее это слишком остро.

– Все было хорошо, – сказал Мэйкон. – Пожалуйста, принесите мои костыли.

Покачивая головой, официантка пошла в вестибюль.

Придется искать такси, думал Мэйкон. С Розой не было уговору, что она его заберет. Втайне он надеялся вместе с Сарой поехать домой. Сейчас эта надежда казалась жалкой. Мэйкон оглядел почти полный зал, где у каждого был свой сотрапезник. Только он сидел в одиночестве. Мэйкон старался сохранить достоинство, но чувствовал, как осыпается. Официантка принесла ему костыли, и он подумал, что облик его, видимо, вполне соответствует внутреннему состоянию: согбенный человек уронил голову на грудь, неуклюже растопыренные локти смахивают на крылья неоперившегося птенца. Его провожали взглядами. Кое-кто посмеивался. Неужто глупость его так очевидна? Когда он проходил мимо церковных старушек, одна ухватила его за рукав:

– Сэр! Сэр!

Мэйкон остановился.

– По-моему, вам дали мои костыли, – сказала старуха.

Мэйкон опустил взгляд. Конечно, это чужие костыли. Маленькие, чуть ли не детские. В иной ситуации он бы сразу это заметил, а вот нынче как-то проморгал. В другое время он бы непременно вызвал управляющего и попенял ему на халатное отношение к увечным. Но сегодня лишь понурился, ожидая чьей-нибудь помощи.

Глава девятая

Когда дед Лири стал заговариваться, сперва никто не понял, что происходит. Старик он был крепкий, подтянутый. В общении крут. Четок.

– Вот что, Мэйкон, – заявил он, – привези-ка мой паспорт из банковской ячейки. Он мне нужен к двенадцатому июня. Я отплываю на Лассак.

– Куда, дедушка?

– Если понравится, останусь там насовсем.

– А где это?

– Лассак – остров у боливийского побережья.

– А-а… Погоди-ка…

– Он интересен тем, что у лассакцев нет письменности. Любую печатную продукцию у тебя конфискуют. Ее считают черной магией.

– По-моему, у Боливии нет выхода к морю, – сказал Мэйкон.

– Ты не можешь взять с собой даже чековую книжку. И должен отмочить этикетку дезодоранта, прежде чем ступишь на остров. Деньги надлежит обменять на цветные облатки.

– Дед, ты шутишь?

– Шучу? Глянь в энциклопедии, если не веришь. – Дед Лири сверился с карманными часами в стальном корпусе и уверенно их завел, туда-сюда крутя головку. – Неграмотность островитян возымела любопытный эффект, выразившийся в их почтении к старикам. Они черпают знания не из книг, но из опыта, и потому ловят каждое слово долгожителей.

– Понятно. – Мэйкон решил, что догадался, из-за чего сыр-бор. – Мы тоже ловим каждое твое слово.

– Пусть так, – кивнул дед, – однако я хочу посетить этот остров, прежде чем его испоганят.

Мэйкон помолчал. Затем прошел к книжному шкафу и выбрал том из дедовой энциклопедии в выцветших коричневых переплетах.

– Дай сюда! – Дед протянул обе руки, жадно схватил книгу и стал листать страницы. Пахнуло плесенью. – Ласки… – бормотал он, – Лассаль, Лассо… – Дед опустил книгу и нахмурился. – Нету… – Он вновь стал искать. – Лассаль, Лассо…

Он выглядел смущенным, почти испуганным. Лицо его вмиг обвисло – в последнее время Мэйкон уже не раз подмечал эту странную метаморфозу.

– Не понимаю, – прошептал дед. – Не понимаю.

– Наверное, тебе приснилось, – сказал Мэйкон. – Бывают такие сны, где все как наяву.

– Это не сон, Мэйкон. Я знаю этот остров. Я же купил билет. На двенадцатое июня.

У Мэйкона по спине пробежали мурашки.

Потом дед возомнил себя изобретателем и рассказывал о разных проектах, над которыми, по его словам, работал в подвале. Облачившись в костюм, безупречно белую рубашку и черные туфли, надраенные до зеркального блеска, он усаживался в красное кожаное кресло и, аккуратно сложив руки на коленях, возвещал о создании мотоцикла, способного тащить плуг. Он всерьез рассуждал о коленчатых валах и шплинтах, и Мэйкон, хоть донельзя расстроенный, чуть не прыскал от смеха, представляя этакого ангела ада в кожаных сапогах, вспахивающего пшеничное поле.

– Вот сглажу кое-какие шероховатости – и сколочу состояние, – говорил дед. – Мы разбогатеем.

Похоже, он себя считал бедняком, зарабатывающим на хлеб насущный. Не нужен ли кому радиоприемник на колесиках, по пятам следующий за хозяином, плавающий телефон и машина, подъезжающая по зову владельца? Понимающий человек за это отвалит кучу денег, верно?

Однажды все июньское утро дед сидел на террасе, выравнивая стрелки на брюках, а затем объявил: он вывел новый вид цветов, которые закрываются, учуяв слезы.

– От флористов не будет отбою, – заверил дед. – Вообразите сногсшибательный эффект на похоронах!

Потом он задумал скрестить базилик с помидором. Производители соуса для спагетти, говорил дед, меня озолотят.

Когда внуки разъехались, а жена умерла, дед остался на попечении Розы. Братья о ней беспокоились. Старались заглядывать как можно чаще.

– Слушайте, не надо этого, – говорила Роза.

– Чего не надо? – притворно удивлялись братья. – О чем ты?

– Если вы зачастили из-за деда, это лишнее. Мы с ним прекрасно справляемся. Он просто счастлив.

– Неужели?

– Да, ей-богу, счастлив, – повторяла Роза. – Он живет полной и, честное слово, невероятно интересной жизнью. Могу поспорить, даже в юности он ею так не наслаждался.