Случайному гостю - [103]
— С ума сойти, — прошептал я.
— Так и бывает, — заверил меня Непослушный. — Одна, две, ну три мыши срываются. Всегда.
— Ну и? — заинтересованно спросил я.
— А затем ворвался, он. Дудочник… — пискнул мышонок. — И всех пленил… Мы принесли тебя сюда, а теперь должны открыть некую дверь.
— Это какое-то Буратино, — мрачно сказал я. — А что это у меня из ушей капает?
— Кровь, — слабея от страха заявил мышонок. — Вы так дрались!
— Надо же, — удивился я. — А я ничего не помню.
— Скажи спасибо, что дышишь, — сказала кажущаяся мне огромной Неля. — Мы тушили шторы компотом. А графин всё равно полный. Давай я помогу тебе встать.
И мы поплелись к столу. Внизу мыши следовали за нами серым печальным пятном.
— Я заберу только его, только его одного, — сказал Дудочник, Халлекин, Северный ветер, раздувая ноздри и выпячивая подбородок. — Вы будете плакать недолго, ведь он ещё маленький, и вообще — его даже не должно было быть… Вы, Хозяйка даже не знаете, чего лишаетесь. И… и что будет, если он останется!
Я опустился на тахту. Кузина Сусанна подула мне в лицо, боль покружилась перед глазами маленькой белой кометой и исчезла.
— Благодарствуйте, — шепнул я. Кузина кивнула, её парик съехал назад.
В речи Гостя появились визгливые нотки.
— В обмен только на него одного, я могу вернуть вам всех, всех! Вы слышите?! Вы не знаете, от чего вы отказываетесь…
Из причёски его выбилась длинная прядь и свесилась на лоб, скручиваясь в тугой локон.
«Рождённый в год Быка», — подумал я.
Чудовищно болели руки — левую я не чувствовал вовсе — сплошной холод.
Гость взял со стола флейту и дунул в иной её конец. В звуке, пронёсшемся по кухне, не было ничего от музыки — думаю, так звучит сама Смерть. Был слышен и шёпот рта, засыпанного кладбищенской глиной, и хлопотливый шум вороньих крыл, и свист ветра на полях всех битв мира, и плач, и крик, крик душ, идущих вслед за не знающим преград Жнецом…
Тётя Зоня мягкой и податливой грудой свалилась на пол, сильно стукнувшись о паркет головой. Яна упала на колени рядом.
— Мама! Мама!!! Мамоцка, — сквозь крупно брызгающие слёзы кричала она. — Оцнись! Фто ш тобой? Мне штрашно…
— Так и должно быть, так и должно, — неторопливо произнёс Всадник, глядя на ползающую вокруг тёти Зони Яну, и дунул в флейту ещё раз. Мыши серым скорбным скопищем поплелись к двери.
Дверь в кухню медленно отворилась… в обратную сторону. Кузина Сусанна отъехала на стуле к тахте и поползла по ней, пока не упёрлась спиной в стену. Бабушка, наоборот, встала спиной к двери пенала, к той самой, на которой вновь алели отпечатки рук — моих, перепачканных кровью. Она склонила голову, и волосы упали ей на лицо. А флейта всё взывала к тем долинам, что только называются Покоем.
В дверной проём, странно искажённый звуками Зова, по одному стали входить Гости, иные Гости. Ожидаемые. Из тех, что оставляют отпечатки на муке под скатертью и греются у ноябрьских свечей на холмиках и в корзинках с клубками шерсти на окнах, в Дзяды. От живых их отличало полное отсутствие теней и постоянно ускользающий взгляд. Бабушка подняла голову и поднесла обе руки ко рту — ведь под сень отчаянно мигающего абажура, к тем же стенам, под те же звёзды на затянутом дымом небе вернулись её дети. Шестеро. Утраченных навсегда. Флейта подарила им голос…
— Мама… — шелестели призраки — …Мама… Мамуся.
Четверо сыновей, забранных войной, и дочь, что была убита после… после… после.
Её мальчики — так и не ставшие по настоящему взрослыми. И мой отец, самый младший из братьев, но выглядящий старше всех, разбившийся на скользком ноябрьском шоссе почти двенадцать лет назад. Я смотрел на него — очень бледного и зеленоглазого, со следами крови на лбу и швом на горле. Над губами, силившимися улыбнуться или хотя бы вспомнить, что такое улыбка, виднелась родинка. Мушка роковая…
Он смотрел на меня — очень бледного, с подбитым зелёным глазом и капающей из ушей кровью.
Я помахал рукой. С ними лучше не разговаривать. Им запрещено говорить прямо.
Даже тем, кто может говорить. Кто знает, какой ценой куплен этот Дар…
— Трудно быть Ниобой? — спросил Гость, — а, богоравная? И вы не скажете ни слова родным детям? Вот ведь, воистину — камень!
Призраки подошли поближе и попытались коснуться бабушкиных рук.
— Мама, — шептала навсегда двадцатитрёхлетняя Юля, — там такой холод, такой холод, но красивые звёзды, мама. Гораздо больше чем здесь… И сирень цветёт жёлтым, как одуванчик, не поверишь. И птиц так много — все ручные. Они сияют, мама. Мы пили там сладкую воду, прямо из реки, а от неё хотелось спать. Почему нам так трудно говорить с тобой, мама? Ты что, никогда нас не слышишь?
Сыновья молчали.
Люстра, словно подавившись тьмой, на несколько мгновений угасла.
Свечи в венке, окутанные синим флёром, рассеивали мрак, выхватывая из него руки, лица, тени. Флейта рассказывала о вечном празднике под нежарким солнцем и вечном отдыхе под добродушной и полной луной, о садах, полных незнакомых цветов, и долинах… — нет, о долинах она умалчивала, но звала посмотреть на них.
— Ви… Ви… Виктор, — узнала брата тётя Женя. — Витя, ты же у-у-умер? Или нет?
Боже, какое счастье! — пробормотала тётка и пошла к брату, качаясь как сомнамбула. — Так ты не умер! — и она погладила отца по щеке. — Тёплая! — сообщила она бабушке. — Живой! Мама! Оказывается, он не умер, нет… А где Костик? — спросила тётя Женя, и я на минуточку увидел, какой она была в юности. — Он тоже пришёл? Он здесь? Костя!!! — крикнула она в совсем скруглившийся проём кухонной двери. — Я найду его, ладно? Позову! И она побежала к двери, протянув руку.
Фэнтези про талисман парка аттракционов - кота Гостинца. После прикосновения к волшебному кристаллу кот стал говорящим, так же, как его новый друг – хорёк Харитон. Вместе с заколдованным учеником колдуна – сверчком Левиафаном, живущим в сторожке уже много лет, друзья отправляются на поиски деда Михаила. Через колодец звери спускаются в подземелье, где обнаруживают волшебную страну и знакомятся с её правительницей - волшебницей Анахитой. У неё в плену, в хрустальном столбе, уже много лет спит колдун Шамер.
Мисс Олвейс и её армия затворщиков по-прежнему преследуют Айви в надежде использовать её в своих корыстных целях. Но Айви Покет и не собирается сдаваться, ведь впереди – новая и на сей раз самая опасная вылазка во Дворец Проспы, где в заточении томится Ребекка, а ещё возвращение в Баттерфилд-Парк! На этот раз Айви настроена серьёзно как никогда: освободить друзей и разгадать тайну алмаза Тик-так – вот её цель. Но она даже не подозревает, какой сюрприз приготовила ей судьба на этот раз…
Тамаре четырнадцать, и всю свою сознательную жизнь она провела в детском доме, мечтая выяснить, кто убил ее маму. Однажды девочку забирает из интерната таинственная незнакомка и увозит на остров, где располагается необычный пансион.
Их называют пугашками! Они появляются, когда их совсем не ждут… и вселяют страх. Они – правнуки злобных сказочных героев… а вообще, это самые смешные и милые монстрики нашего мира. Они уже здесь, рядом! Но только дети способны их видеть и слышать. Ты готов к приключениям с ПУГАШКАМИ?
Натаниэлю Фладду десять лет, и он не знает, что делать с фениксом, ни разу не ухаживал за василиском и не умеет ориентироваться по картам, но всему этому ему предстоит научиться, ведь теперь мальчик – единственный помощник своей тети-криптозоолога. Этим длинным и непонятным словом называют тех людей, которые изучают волшебных животных. Вместе Нат и тетя Фила путешествуют по миру и спасают магических существ, попавших в беду. Натаниэль должен срочно лететь на маленький остров, затерянный в море, чтобы помочь единорогу.
Прошли годы с тех пор, как талантливый двенадцатилетний Арамар Торн, никогда не расстающийся с блокнотом для рисования, в последний раз видел отца. Поэтому, когда капитан Грейдон Торн неожиданно возвращается и просит сына отправиться с ним в плавание, Араму кажется, что мир заиграл новыми красками. Оказавшись на борту «Волнохода», мальчик изо всех сил старается поладить с командой – особенно со вторым помощником капитана Макасой Флинтвилл, крутой девушкой, немногим старше Арамара, неохотно взявшей над ним шефство.