Случайная война: Вторая мировая - [17]

По меньшей мере нелепо, что британский премьер-министр соглашался гарантировать границы беззащитной страны, а не той, которая была готова за себя сражаться. И даже готов был привлечь Советскую Россию, чье участие в решении судьбы Чехословакии прежде отвергал.

Дело в том, что премьер-министра Невила Чемберлена не интересовала судьба Чехословакии. Он хотел обеспечить хорошие отношения Англии и Германии и думал, что может сговориться с фюрером.

Министры одобрили его план.

Вечером Чемберлен отправил Гитлеру телефонограмму:

"Я предлагаю приехать, чтобы вместе с вами найти мирное решение. Я прилечу на самолете и готов вылететь завтра".

Адольф Гитлер не ожидал такого предложения от британского премьер-министра, но согласился.

Уинстон Черчилль считал поездку премьер-министра унижением для страны.

Генерал Вицлебен услышал эту ошеломляющую новость, когда обсуждал время начала военного переворота. Адмирал Канарис ужинал с тремя подчиненными, когда появилось это сообщение, и не сдержался:

— Что? Он приедет к этому человеку?

Канарис бросил нож и вилку и, извинившись, ушел. Он решил, что был слишком неосторожен, поддерживая Ханса Остера и других. Остер и другие заговорщики были потрясены сообщением о визите Чемберлена. Потом они решили, что британский премьер намерен разговаривать с Гитлером жестко. Они ошибались.

15 сентября Невил Чемберлен отправился в Германию. Премьер-министру было шестьдесят девять лет. Он впервые летел на самолете, но пребывал в прекрасном расположении духа. Появление пассажирской авиации внесло свою лепту в мировую дипломатию. Впервые два лидера смогли так быстро встретиться, чтобы обсудить кризисную ситуацию.

Переговоры прошли в альпийской резиденции фюрера. Чемберлен жаждал договоренностей о взаимопонимании между Англией и Германией, Гитлер требовал прежде решить судетский вопрос:

— Три миллиона немцев оказались вне рейха, но им должна быть возвращена родина. Если потребуется, мы готовы пойти на риск мировой войны. Германская военная машина — это страшный инструмент. Когда она придет в движение, остановить ее будет невозможно. Если британское правительство не принимает принципа самоопределения наций, просто не о чем вести переговоры.

Чемберлен ответил, что он должен проконсультироваться с коллегами по кабинету. Но лично он не видит никакой разницы — будут ли судетские немцы в составе Чехословакии или Германии. Гитлер убедился, что Чемберлен отдаст все, лишь бы не начинать войну.

16 сентября премьер-министр вернулся в Лондон. В аэропорту его встречала толпа журналистов. Чемберлен сказал им, что переговоры с Гитлером возобновятся после консультаций с лордом Рансименом и членами правительства. В Англии, где царили упаднические настроения и страх перед войной, с надеждой восприняли поездку Чемберлена.

17 сентября утром премьер подробно отчитался на заседании правительства. Сказал, что единственная возможность избежать войны — плебисцит среди населения Судетской области. Пусть сами решат, в каком государстве они желают жить. Лишь немногие члены британского кабинета считали немыслимым капитулировать перед нацистским режимом, который не остановится на достигнутом и война все равно разразится. Большинство министров тем не менее поддержало премьера.

Но Чехословакия упрямо заявила, что будет сражаться за свою территориальную целостность. Тридцать пять чешских дивизий были готовы к бою.

В Москве нарком иностранных дел Максим Максимович Литвинов считал необходимым сделать какие-то шаги в поддержку Чехословакии. Даже частичная мобилизация Красной армии покажет Гитлеру, что Советский Союз действительно готов помочь чехословакам. Если самостоятельная Чехословакия перестанет существовать, вермахт приблизится к советским границам. Больше всего это должно было встревожить советское руководство. Но Сталин уверил себя, что следующий удар Гитлер нанесет на Западе, и проявил полное равнодушие к судьбе Чехословакии. Во время Мюнхена советские руководители дали понять, что не намерены воевать ради Чехословакии: это Франция обязана ей помочь — "в то время как наша помощь обусловлена французской"[1].

Из документов руководителя исполкома Коминтерна Отто Куусинена следует, что советские руководители в глубине души не возражали против раздела Чехословакии и присоединения Судет к Германии. Ненависть к западным державам, Англии и Франции, перевешивала доводы разума:

"Чехословакия является вассалом Франции и помощником ее в деле охраны Версальской системы в Центральной Европе. Эта роль Чехословакии угрожает народам Чехословакии тем, что они помимо своей воли могут быть втянуты французским империализмом в войну как против СССР, так и против Германии.

Мы требуем разрыва военно-политических соглашений Чехословакии с Францией. Мы требуем права на самоопределение как для народов Чехословакии, так и для всех других народов, права на отделение и объединение с любым другим государством по воле самого народа".

Немецкий посол в Москве граф Фридрих Вернер фон Шуленбург успокоил Берлин: мобилизационных приготовлений в Советском Союзе не наблюдается.

В Берлине заговорщики привлекли некоего Хайнца, человека с темным прошлым. Бывший солдат, он в двадцатых годах участвовал в убийствах, которые совершались ультраправыми организациями. После 1933 года поссорился с нацистами. Ему поручили собрать боевую группу, которая поедет в имперскую канцелярию арестовывать Гитлера. Хайнц собрал шестьдесят человек — участников запрещенного к тому времени "Стального шлема" (националистическая организация бывших фронтовиков).