Случайная судьба - [137]

а по делу об убийстве и благодаря этому очистилась от всех необоснованных подозрений.

Марк, шепотом заулюлюкав, восторженно вскинул вверх сжатую в кулак руку. Потом на мгновение крепко прижал к себе жену. И стал нетерпеливо ждать продолжения. Сердце Кэсси затопила волна благодарности. Какой же он замечательный, подумала она. Изо дня в день много лет подряд терпеть возле себя жену-трудоголика, и не просто терпеть, а еще верно и преданно любить ее! Как же ей повезло!

Между тем ее невидимый собеседник на другом конце провода явно начал терять терпение.

— Ну, знаете, я, как-никак, не могу указывать представителям средств массовой информации, что им думать и что говорить. Всякие ток-шоу просто обожают подобные ситуации. Естественно, я могу проследить, чтобы члены семейства Диченцы воздержались от любых замечаний, оскорбляющих честь и достоинство вашей клиентки, но вот общественное мнение… Извините, это не в моей власти. На людской роток, как говорится, не накинешь платок.

— Извините, вот это как раз в вашей власти, — резко перебила его Кэсси. — И только вы можете уладить все это без лишнего шума. Хизер может предстать перед членами магистрата здесь, в Нью-Гемпшире. Обвинения с нее будут сняты, и на этом все закончится. А она взамен подпишет обязательства никогда, ни с кем ни словом не упоминать о покойном Робе — в обмен на такое же обязательство, которое члены семейства Диченцы дадут в отношении ее самой. И все.

— Но мальчик мертв!

— Насколько я помню, в те годы это был уже далеко не мальчик! — безжалостно отрезала Кэсси. — А взрослый мужчина, не стыдившийся избивать беременную женщину до того, что она была вынуждена обращаться в клинику. А его угрозы заставили ее бросить все, даже ребенка, которого она в то время ждала, отказаться от собственного имени и бежать на другой конец страны. Но вот что я вам скажу. Я вовсе не жажду ничьей крови, поверьте. Если Диченцы будут по-прежнему упираться, что ж — моя клиентка поедет в Калифорнию. И даже подпишет соглашение о неразглашении. А вот я — нет. И если в адрес Хизер прозвучит хоть одно-единственное обвинение, я молчать не стану. Я подниму такой шум, что чертям в аду станет тошно.

В трубке повисло молчание.

— А вы и в самом деле крутая, — с ноткой почти завистливого восхищения проворчал прокурор.

— Угу, — с усмешкой бросила Кэсси. И прижалась к груди мужа.

* * *

Десять минут спустя прокурор снова перезвонил. Именно этого звонка она и ждала. Немного успокоившись, Кэсси схватилась за телефон и принялась обзванивать всех, спеша сообщить радостные новости: сначала, естественно, Мике, потом Поппи и Гриффину, а уже после них — Мэриан, Сигрид, Чарли с Аннет. И, конечно, Камилле. Что-то подсказывало Кэсси, что Хизер с Камиллой связывают не совсем обычные чувства. Она понятия не имела, что тут кроется — да и не хотела знать. Достаточно было того, что есть еще один человек, которому совсем не безразлично, что будет с Хизер.

Глава 22

Суббота, словно ради такого праздника, решила с самого дня порадовать их ярким солнцем и ослепительно синим небом. Хотя, если честно, в такой день, как сегодня, даже проливной дождь вряд ли смог бы испортить им настроение, особенно Поппи. Но солнце всходило все выше, обливая землю жидким золотом, и Поппи восторженно следила за ним, не в силах отвести глаз от этого великолепного зрелища. Потом его затянула легкая дымка, сквозь которую солнце кокетливо поглядывало вниз, словно невеста — сквозь прозрачную фату, и стало немного прохладнее. Гриффин, демонстрируя завидную ловкость и даже фантазию, в это время сделал омлет. Поппи нисколько не возражала против его идеи добавить в омлет изюм, особенно когда Гриффин полил свое творение кленовым сиропом. — «Восхитительно!» — так и сыпалось у него с языка. Гриффина распирала гордость — как-никак это был сироп нового урожая, не утерпев, несколько раз подчеркнул он. Его потрясающий аромат ни с чем не спутаешь.

Поппи изо всех сил старалась делать вид, что ничего особенного не происходит. Но украдкой призналась себе, что это все-таки здорово — когда мужчина вот так суетится вокруг нее.

Естественно, она прекрасно понимала, что у него на уме, читая в нем, как в открытой книге — Гриффин пытался дать ей понять, что в его силах вернуть ее к жизни. Впрочем, забота еще не все, с благодарностью добавила она, вспомнив, с каким уважением он всегда относился к ее желаниям. А взять хотя бы постель, с легкой краской смущения мысленно добавила она. Ведь он не просто удовлетворял себя, пока она, как бревно, лежала на спине, дожидаясь, пока он кончит. Нет, всегда помня о том, чего она не может, он не забывал и о том, что она может — и заставлял ее делать это. Словно какой-то внутренний голос подсказывал это Гриффину, и в результате иногда казалось, что это она в первую очередь дарит ему наслаждение, что в глазах Поппи представлялось чуть ли не волшебством. Он с самого начала смог заставить ее почувствовать себя женщиной.

Словом, все было чудесно — до того момента, когда он снова заводил разговор о женитьбе.

Слава тебе, Господи, он хоть сейчас об этом забыл, благочестиво подумала Поппи. Ни словом не заикнулся — ни вчера вечером, пока они были «У Чарли», ни потом, когда вернулись домой и снова долго занимались любовью, ни даже утром, когда проснулись, уже зная, что Хизер скоро вернется.