Случайная любовница - [85]

Лили покосилась на Итана.

— Ты должен был ждать внизу.

Он вызывающе вскинул бровь и вошел в комнату.

— А я поднялся наверх.

— Ну так можешь возвращаться вниз. — Она ткнула пальцем в сторону двери. — Уходите, милорд! Мне нечего вам сказать!

— Это хорошо. Значит, возможно, помолчишь, чтобы в этот раз выслушать меня. — Он бросил многозначительный взгляд на ожидающего слугу. — Вы свободны, Ходжес.

Она подбоченилась.

— Не приказывай моим слугам. Ты не имеешь права. Особенно когда не являешься желанным гостем в этом доме.

Итан упрямо сжал челюсти.

— Нам нужно кое-что обсудить. — Он прошел дальше в комнату и встал у камина. Скрестив руки, встретился с ней взглядом, и выражение его лица отражало тот же упрямый вызов, который был заметен и в позе.

Лили удержалась от желания в расстройстве топнуть ногой. Кроме того, было бы затруднительно в буквальном смысле вышвырнуть его из дома — на это ее малодушные слуги явно не пойдут. Похоже, от него никак не избавиться. Придется выслушать, что он намерен сказать.

— Ходжес, — проговорила она, немного успокоившись, — вы можете идти.

Взгляд Ходжеса метался между ней и Итаном.

— Слушаюсь, мэм. — Отступив в коридор, он закрыл за собой дверь и оставил их одних.

— Ну что ж, говори, — кивнула она. — И поторапливайся, чтобы не слишком задерживаться в моем доме.

Он горько вздохнул:

— Нам обязательно быть на ножах?

Лили метнула в него взгляд, достаточно горячий, чтобы растопить лед.

— Тебе некого винить, кроме себя самого. Это ведь ты манипулируешь людьми и лжешь им.

— Я не манипулировал тобой и не лгал тебе, — процедил он сквозь зубы.

Она презрительно фыркнула:

— Ха! И полагаю, ты собираешься утверждать, будто мне показалось, что я видела объявление о твоей помолвке в утренней газете? Ты обручен с этой девушкой, не так ли?

Его губы вытянулись в тонкую линию.

— На данный момент да, но я…

— Значит, ты услышал все, что я могла сказать. — Желчь жгла под грудиной, угрожая проделать дыру. — Дверь там. Закрой ее за собой.

Он повысил голос:

— Я не уйду, пока ты не выслушаешь меня. Почему ты так упорно отказываешь мне в этом?

«Потому что если злость уйдет, я могу позволить своим чувствам к тебе вновь взять верх, несмотря на то, что рана, нанесенная тобой, слишком глубока».

— Потому что у меня нет ни малейшего желания слушать твои очередные оправдания и увертки! — сказала она вслух. — Сколько раз я должна это повторять?

С бурлящей в крови яростью она огляделась, и ее взгляд упал на маленькую фарфоровую статуэтку пастушки с ягненком. Не думая, она схватила ее и запустила прямо ему в голову. Он пригнулся, и статуэтка разбилась на дюжину осколков, ударившись о камин. Слезы обожгли глаза. Часто-часто заморгав, она приказала себе не плакать, решительно настроенная не дать ему почувствовать глубину своих страданий.

— Я не виноват, — оборонялся он, готовый увернуться от следующего предмета, который она намерена в него бросить. — Я понятия не имел, что моя мать собирается сделать то, что она сделала. Если б знал, я бы остановил ее.

— И что бы это изменило? Очевидно же, что ты был тайно помолвлен, даже если об этом пока не было объявлено.

— Я не был помолвлен. Это правда, что я говорил с отцом Амелии Додд несколько месяцев назад, еще до того, как мы с тобой познакомились. Но не было никакого брачного соглашения и никакой договоренности между мной и леди Амелией.

— Твоя мать и граф, разумеется, считали иначе.

Его руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Граф верит в то, чего хочет, чтобы удовлетворить свои собственные амбиции. Что касается моей матери… она себе на уме и сделала это, чтобы форсировать события. Сатли с мамой уже много лет вынашивают планы объединить наши семьи. Кто-то из моих братьев должен был исполнить эту почетную обязанность — соединить наши семьи посредством брака. Но после смерти Артура и Фредерика эта задача выпала на меня. Мне никогда не следовало даже в мыслях уступить планам матери и Сатли.

— Но ты уступил, — обвиняюще проговорила она.

Он встретился с ней взглядом.

— Я не собирался жениться на ней. Я уже решил поговорить с лордом Сатли и сказать ему, что не сделаю предложения его дочери, в конце концов. Я бы поговорил с ним перед балом, если б знал, что он в городе.

— О, а все это время у тебя не было доступа к перу и чернилам?

Он пропустил волосы сквозь пальцы, растрепав золотистые пряди, что сделало его еще привлекательнее. Лили отругала себя за то, что заметила это, и за то, что восприимчива к его магнетизму даже теперь. Сила противостоять ему со временем придет, заверила она себя, и безысходное отчаяние обрушилось на нее, как холодный январский ветер.

— Честно говоря, я совершенно забыл про свои намерения, — сказал он. — Между нами ничего не было решено, по крайней мере я так думал, к тому же был слишком поглощен тобой, чтобы задумываться об этом деле.

— Так, оказывается, это я виновата в том, что ты забыл, что обручен.

— Сколько раз я должен говорить тебе, что не был обручен?! — разозлился он.

— Тогда, может, и не был, но сейчас да, — тихо напомнила она ему.

«О Боже, он женится на другой, и эта мысль разрывает мне сердце!»