Случай со служанкой, заподозренной в воровстве - [2]

— Мистер Холмс, я приехала к вам, потому что не знаю, что мне делать и к кому другому могла бы я обратиться за помощью. За последние недели из моего дома исчезло несколько ценных вещей, и только вас я могу просить найти преступника.

— Не сомневаюсь, что полиция могла бы… — начал было Холмс, но клиентка прервала его.

— Полиция понятия не имеет о действительном виновнике, — с некоторым раздражением возразила она. — Муж по моему настоянию вызвал полицию, но всё, на что они оказались способны, — это обвинить мою горничную Сару, которая, я уверена, ни сном ни духом не знала о случившемся.

— Может быть, — мягко заметил Холмс, — вы сумеете в точности описать нам происшествие с тем, чтобы мы могли составить о нем обоснованное мнение.

— Конечно, мистер Холмс. — Она помолчала секунду, словно собираясь с мыслями, а затем начала рассказ: — Мой муж — заместитель управляющего в страховой компании «Уильямс и К°». Он получает хорошее жалованье, да и у меня есть собственные средства, так что живем мы в нашем доме в Кэмбервелле на широкую ногу. Мы уже двенадцать лет как состоим в браке, и все у нас шло прекрасно до недавнего времени.

Страховая компания мужа в последние несколько месяцев расширила поле деятельности, сотрудников стало не хватать, и Сесилу сейчас приходится проводить в Сити больше времени, чем обычно, поэтому дома вижу я его теперь меньше, чем раньше. Два месяца назад я обнаружила первую пропажу. Я искала рецепт в ящиках письменного стола моего мужа и заметила, что один ящик выдвигается с трудом, но все же ящик выдвинулся — оказалось, что в щели застряла лежавшая в глубине коробочка. Я знала эту коробочку, в ней находились запонки мужа — золотые с бриллиантовой вставочкой. Запонки эти я подарила Сесилу на его день рождения. Коробочку я нашла пустой, что показалось мне странным, так как надевал эти запонки Сесил только по особым поводам и вряд ли стал бы щеголять ими на работе. Я решила спросить его, но в тот вечер он опять задержался на работе, сама же я отправилась в театр с друзьями и, вернувшись поздно, забыла о своем намерении.

Три недели назад я заметила, что золотых часов с репетиром, которые муж получил в наследство от деда, нет в футляре. Однако я вспомнила, что у часов испортился бой и Сесил пообещал отправить их часовщику — почистить и настроить. Совершенно естественно было предположить, что часы находятся у часовщика, и перестать думать об этом.

Однако в прошлую среду я волей-неволей сопоставила все эти факты. Дело в том, что в этот день я собралась заняться покупками, после чего выпить чаю у подруги, так как в этот день с полудня отпускаю слуг. Перед уходом я из моей шкатулки с драгоценностями вынула брошь, шкатулку же положила на место — в ящик туалетного столика. Когда, вернувшись домой, я хотела положить брошь на место, то увидела, что в шкатулке рылись, и к ужасу своему обнаружила пропажу очень дорогого кольца с изумрудом. Я весьма тщательно обыскала шкатулку и весь ящик, думая, что, может быть, кольцо случайно вывалилось, но все было тщетно. Кольцо это дорого мне еще и потому, что это память о матери, поэтому, когда Сесил вернулся, он застал меня очень расстроенной.

Он сразу заметил, что что-то произошло, и, когда я сказала ему о кольце, ужасно побледнел. Тем не менее он постарался меня утешить, говоря, что наверняка я просто переложила его куда-то и забыла об этом и что кольцо непременно найдется. Именно тогда меня посетило ужасное подозрение — припомнились пропавшие запонки и часы. Нет ли тут связи с пропажей кольца?

Я спросила Сесила, не отвозил ли он в починку часы. Он крайне удивился вопросу, и это удивление само по себе послужило мне ответом, получив который я рассказала ему все. Мне казалось очевидным, что в доме побывал вор, и я попросила Сесила вызвать полицию.

На следующий день явился полицейский, и выяснилось отсутствие еще кое-каких вещей — галстучной булавки и золотой табакерки.

Наша клиентка на секунду прервала рассказ, переводя дух, и Холмс, с большим вниманием ее слушавший, смог вставить вопрос:

— Вы сказали, что муж ваш стал задерживаться на работе. Нельзя ли уточнить, как давно это длится?

Миссис Форрестер вопрос его удивил.

— Право же, мистер Холмс, я не усматриваю тут связи с моим делом.

— И тем не менее, миссис Форрестер, я повторяю вопрос. Такая мелочь тоже может иметь значение.

— Ну, началось это, насколько я помню, примерно в июне.

— И продолжается по сей день?

— Да.

— И часы его отсутствия в доме не меняются?

— Нет-нет, к концу августа он стал задерживаться еще дольше. — Лицо миссис Форрестер, поначалу озадаченной оборотом, который приобрел разговор, прояснилось забрезжившей догадкой. — По-моему, я поняла, к чему эти вопросы, мистер Холмс! Вы полагаете, что за домом кто-то наблюдает извне, ему известно, что муж возвращается поздно, и известно, когда в доме никого нет!

— Не исключено, — сдержанно отвечал мой друг. — Но я не могу выдвигать версии, не зная всех обстоятельств дела. Итак, вещи, признанные пропавшими, — запонки, часы, булавка от галстука, табакерка — ведь всё это вещи вашего мужа, не так ли?