Случай на реке - [5]

Головная боль не отпускала, я досадовал, что плохо собрался в эту командировку — не взял даже таблетки аспирина. Несмотря на сырость и холод, возвращаться в душную каюту мне не хотелось, я подошел к леерному ограждению судна и долго стоял возле кнехта, на котором, по словам Приходько, незадолго до исчезновения сидел Балабан. Я смотрел в темную воду, пытался представить, что здесь произошло. Пытался, но ничего не получалось.

Балабан пришвартовал «Сокола» к борту земснаряда, то есть принял канат, закрепил его на кнехтах. Что случилось потом? Смущала меня и ложь Приходько. Что крылось за нею? Какое отношение имела эта ложь к двум моим делам? Как проверить подозрения Линя? Мне нужен был Таюрский, без него моя работа заходила в тупик. Что-то еще он привезет мне и когда, когда — вот основной вопрос.

Шум реки и дождя скрадывал все звуки на судне — оно словно вымерло. Честно говоря, мне все было не по душе — эти два дела, погода и затаившееся судно.

Так стоял я довольно долго и собрался отправиться было в каюту, как меня остановил какой-то новый звук в ставшем привычным шуме реки и дождя. Я осторожно отступил от борта, повернул голову на шум и увидел неуклюжую фигуру в брезентовом плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Такая фигура на судне одна — Приходько! Она огляделась, постояла у открытой двери камбуза, осторожно прикрыла ее за собой и направилась к корме. Я поразился легкости ее шагов — а Приходько была грузна. Что же нужно ей на палубе в такой час да в непогодь? Решил понаблюдать. Не доходя до кормы, Приходько вдруг резко повернулась и направилась… прямо ко мне.

«Тень, — догадался я, — она увидела мою тень, перечерченную леерным ограждением». Таиться не имело смысла, я тоже шагнул к ней навстречу:

— Не спится? — как можно приветливее спросил я.

— А вам? — вопросом на вопрос ответила Приходько. В ее голосе отчетливо слышалась злоба. — Вы что, за мной следите? Чего вам от меня надо? Чего привязались? Что я вам сделала?

«Мой милый, что тебе я сделала?» — совсем некстати пришли мне на ум цветаевские строчки, и я произнес их вслух.

— Чего-чего? — переспросила Приходько, надвигаясь на меня. Пришлось попятиться.

— Не хватало мне ночной схватки с дамой, — попытался я отшутиться и уже серьезно спросил: — Что с вами, Лида? Расскажите.

Мой призыв Приходько оставила без внимания. Опять резко повернулась, громко топая, бегом направилась к своей двери на камбуз.

— Утром поговорим, — крикнул я ей вдогонку, не подозревая, какую делаю ошибку.

Утром Лидии Приходько на судне не оказалось. Исчезла также лодка, привязанная к корме. «Что за оказия», — чертыхался я в отчаянии: сплошные пропажи! Озадаченный не меньше моего Чурин не мог мне ничем помочь, только разводил худыми длинными руками, а капитан совсем онемел.

Здесь, на земснаряде, делать мне было нечего, и я сгорал от нетерпения узнать, что там, у Таюрского? Наконец, на моторке мы отправились в Жемчужную, осыпаемые мириадами брызг — и сверху, и сбоку лилась на нас эта нескончаемая вода. Моторку вел наблюдательный Линь.

Я с облегчением вздохнул, увидев у причала «Сокол». Таюрского на нем не было. Нас встретил и напоил чаем энергичный капитан Никонюк. Он же сообщил, что Гоша Таюрский должен быть в отделении милиции, и я отправился туда, оставив Чурина с капитаном.

В отделении мне ловко козырнул щеголеватый дежурный помощник и провел в кабинет начальника.

Навстречу поднялся из-за стола светлоглазый мужчина за пятьдесят, с густыми русыми аккуратно причесанными волосами, с двумя глубокими поперечными складками возле губ.

— Майор Жданович, — представился он, крепко дожимая мне руку. — Таюрский скоро будет, жду с минуты на минуту.

Не дожидаясь вопросов, Жданович, посмеиваясь, рассказал, что Гоша развил здесь кипучую деятельность.

— Втянул в свои дела моих ребят, а их у меня — раз-два и обчелся, — ворчливо говорил Жданович, но по смешливо поблескивающим глазам я видел, что он не против этого. Майор пояснил:

— Работы, конечно, и своей много. Но ведь этот Таюрский — личность в угрозыске известная, ребята к нему так и прилипли. Хорошо, пусть учатся разворотливости… Да, у вас-то как? — спохватился он.

Я рассказал о событиях на земснаряде.

Жданович в задумчивости заходил по кабинету. Молчание несколько затянулось, и первым его нарушил майор:

— Я не хотел бы до Таюрского вас информировать, да уж ладно. Дело в том, что Таюрский, кажется, на след Тимохина вышел.

— Тимохина?! — Я не сдержал удивленного возгласа.

— Тимохина, — кивнул Жданович. — У него семья в леспромхозовском поселке — жена, детей двое. А в Икее — это село километров за тридцать, там старики его живут, братья тоже. Так вот в леспромхозе о нем ни гу-гу, а в Икее у нас такие серьезные есть мужики — учуяли Тимохина. Наведывался он в село нынешней весной. Вот ведь, — Жданович горестно вздохнул, поерошил рукой свою чуть седеющую шевелюру, — мы его разыскивали как алиментщика, жена заявление подавала, а упустили. Ну я, признаться, так и думал, что он утонул в прошлом году. В нашей реке ведь неудивительно пропасть без следа — вода холодная, быстрая… Так вот, Таюрский раскопал, что Тимохин приходил к брату в мае, с началом, плавсезона. Где был зимой, где сейчас обитает — неизвестно пока, Таюрский с ребятами над этим работали в Икее. Позвонил, что едет в Жемчужную. Что-то еще привезет?