Случай из практики. Караванная тропа - [2]

Вот эта самая грива теперь щекотала мне шею, и я повернулся, чтобы нос к носу столкнуться с Аю.

– Дурные дела? – в очередной раз повторила она.

Супруга моя уже очень хорошо понимала и общее наречие, и местные языки, но говорила мало. Скорее всего, просто не желала. Так-то я часто заставал ее с другими женщинами – те знай трещали каждая на свой лад, Аю внимательно слушала и вроде бы советовала… Во всяком случае, та же Лайша говорила – «шодэ велела сделать то или это», а как Аю могла это сделать, если не словами? Жестом можно послать за водой или угощением, не более того.

А еще я не мог отучить ее говорить о себе в третьем лице – так принято у нее на родине, и она не собиралась отказываться от этой привычки. Упрямством Аю можно было крушить стены, и понял я это далеко не на первом году семейной жизни, а намного раньше.

– Они самые, – ответил я. – Что видишь?

– Плохо, – подумав, ответила она.

Это тоже было проблемой: видеть грядущее Аю видела, но объяснить, что именно должно произойти, могла не всегда. В тот памятный раз я просто чудом понял ее лепет, иначе… Иначе не простил бы себе. А она не простила бы меня за то, что не пришел на выручку ее хозяйке, и не отправилась со мной сюда, на юг…

И если она имеет в виду поручение дяди, то лучше послушать ее. Его история… то ли он прав, то ли нет, концов уже не найдешь, как говаривала бывшая хозяйка Аю, и соваться в это мне совсем не хотелось. Только крылья зря истреплешь.

– Мне стоит ввязываться или лучше подождать и посмотреть, что будет дальше? – уточнил я на всякий случай. В случае с ашшу следует формулировать вопрос как можно более точно.

– Подождать, – после паузы ответила она. – Пока… неясно. Рябь на воде. Туман. Не надо Эйшу лезть, вдруг буря? Надо думать. Искать.

– Что искать? – безнадежно спросил я.

– Аю не знает, – покачала она головой. – Просто – искать, что ищется. И найдется. Или нет. Как Эйш будет искать, так и выйдет.

– Ладно… – Я сел. – Ты уже завтракала?

– Аю просыпается рано, – с достоинством ответила она. – Эйш хочет есть? Аю прикажет подать!

– Пока не нужно, – прислушавшись к себе, ответил я. – Я сперва пролечусь до побережья и… Ты что?

Аю схватила меня за руку с недетской силой (а я не мог считать ее взрослой, ей вряд ли сравнялось четырнадцать!) и замотала головой.

– Эйшу нельзя лететь, – твердо сказала она. – Нельзя. Опасно.

– Почему?

– Аю не видит. Эйшу нельзя в небо и нельзя в море. Там смерть.

У меня по спине побежали ледяные мурашки.

– Как она выглядит? – спросил я, зная, что иногда даже самые странные вопросы находят ответы.

Аю молча развела руками – только браслеты зазвенели.

– Аю не видит, – повторила она. – Она повсюду. В небе, в воде. Скоро уйдет.

– А на земле?

– На земле ее нет, – прислушавшись к чему-то внутри себя, ответила Аю. – И под землей нет.

Я потряс головой. Ничего не понимаю!

– Приказать нести завтрак, Эйш? – напомнила Аю.

– Да, прикажи. Но сперва я хочу искупаться…

Аю кивнула и убежала, перед тем снова ласково потеревшись носом о мой нос – этот жест высшего доверия у них в степи заменяет поцелуи.

Помню, когда я привел ее в свой дом, Аю сильно дичилась и старалась держаться поближе ко мне. А осознав, что она здесь не рабыня, не прислуга, не наложница (коих у меня порядочно), а жена, причем не младшая и даже не старшая, а просто – единственная, живо навела порядок. Смешно было наблюдать, как могучая Фиридиз, кухарка, оправдывается перед такой соплячкой и безропотно драит котлы и сковороды, показавшиеся Аю чересчур засаленными. Фиридиз ленива, это правда, но готовит настолько волшебно, что я готов простить ей невесть чем заляпанный передник, стоптанные туфли и засаленную головную повязку-тарбан! Я, но не Аю. И месяца не прошло, как кухня засверкала чистотой, а Фиридиз торжественно сожгла во дворе старый тарбан и щеголяла теперь в темно-красном, подаренном от щедрот Аю… Еще бы передник сменила, вовсе бы хорошо вышло!

Купальня еще не была готова, и за нерасторопность слуг ожидал справедливый разнос от Аю. Я бы махнул рукой на такую мелочь и полетел купаться на побережье, но она сказала, что в воздух сегодня лучше не подниматься, и я предпочел внять этому предупреждению. Что же там такое? Почему кого-то гибель настигает над землей, а Аю видит смерть в море? Одни вопросы без ответов!

«Я разберусь в этом, – сказал я самому себе. – Я обещал дяде… Дракон я или нет?»

Мысли мои потекли лениво и плавно, и я чуть было снова не уснул, благо что никто больше ко мне не приставал… Впрочем, это продлилось недолго.

– Шодан…[2] Шодан! – потормошила меня Алиша, не так давно взятая в дом за красоту и добрый нрав.

Впрочем, меня не спрашивали: Аю указала на эту девушку, я ее и купил.

– Что еще? – спросил я и проснулся окончательно…

…И понял, что видел сон во сне: никакой Алиши и в помине не было, когда Аю будила меня, прыгая с разбегу на кровать, а супруг Лайши недавно, нижайше кланяясь, пригласил меня на праздник наречения имени очередному внуку. Тридцать лет прошло с тех пор, Алиша тогда и не родилась, Аю была подростком, а теперь – взрослая женщина.

«Не к добру такие сны», – подумал я и с силой потер лицо руками. Не помешал бы кувшин холодной воды на голову, да только она наверняка успела нагреться – солнце стояло уже высоко.