Слово о сыне - [19]
— Марш из дома! Уши болят.
Юра трубу прихватил, пошел на улицу, примостился на дровах, что к задней стороне дома были сложены, стал играть. В те дни пастухи по утрам коров в стадо дудочкой собирали. Наша Зюмка знакомый звук услышала, заволновалась, мычит — в поле просится.
Алексей Иванович послушал-послушал, рассмеялся, за Юрой пошел:
— Нечего скотину нервировать. Ладно уж, возвращайся в дом, потерпим.
— Пап! Я постараюсь играть потише.
Но разве на трубе потише получится? Ничего, вытерпели. Я-то даже и не замечала рева, наоборот, радовалась, что вот у сынка все получается, за что ни возьмется.
Не только развлекались ребята. Пионеры вместе со взрослыми расчищали от битого кирпича улицы, за городом на месте искореженных войной деревьев сажали новые, всем отрядом выезжали в колхозы на уборку овощей. А в воскресные дни уходили в лес. Нет, не в походы. Разыскивали могилы наших бойцов, обихаживали их, украшали цветами, устанавливали памятные доски.
Юра рос очень компанейским. У нас постоянно хороводились его товарищи. То они что-то вместе мастерили, то репетировали, то уроки готовили. Особенно часто бывали Лева Толкалин, Слава Нижник, Валя Петров, Паша Дешин, Тоня Дурасова, Володя Попов.
Паша Дешин — он был постарше — и предложил Юре а лето пойти работать в городское подсобное огородное хозяйство. Работа там была разная: сажали овощи, окучивали, поливали. Осень пришла — Юра с гордостью привез на тачке картошку, лук, выданные ему за труды.
Часто очень Юра занимался с неуспевающими ребятами. Когда Паша Дешин заболел малярией, он очень отстал, Юра стал помогать ему, ходил к больному товарищу, «прорабатывал» новое. Скоро Паша догнал одноклассников. Безусловно, увлеченность привили ему прежде всего его учителя. Литературу и русский язык преподавала им Ольга Степановна Раевская, она же была классным руководителем. Уроки ее были очень интересны, могу об этом судить по тому, с каким увлечением рассказывал о них Юра. Он говорил о жизни Пушкина, Лермонтова, об их творчестве. Пересказывал произведения, разучивал отрывки, стихи. Ольга Степановна умела донести глубокий смысл творений Гоголя, басен Крылова. Она приучала ребят любить родной язык, уважать книги, проникать в смысл написанного. Именно Ольга Степановна подсказала ребятам идею теневого театра, она же помогала составлять литературные композиции для торжественных вечеров.
Химию и биологию вела Елена Александровна Козлова, математику в пятом классе — Зинаида Александровна Комарова, в шестом Натан Вульфович Марьяхин, географию — Антонина Васильевна Иванова, а завучем была Ираида Дмитриевна Троицкая — депутат Верховного Совета СССР.
Но, пожалуй, в нашей семье больше всего звучало рассказов о Льве Михайловиче Беспалове. Это и понятно. Юра увлекался физикой, а Лев Михайлович с увлечением преподавал ее ребятам. Еще не встретившись с ним на родительском собрании, я уже хорошо представляла его по живым Юриным рассказам. Их физик служил в рядах Красной Армии, был не то штурманом, не то стрелком-радистом. Демобилизовавшись, пришел в школу, чтобы опять заниматься своим любимым делом. Ходил он в военном кителе, только без погон. Было ему лет тридцать. Лицо было доброе, но чуть сдвинутые брови делали его строгим.
В школе он вместе с Зинаидой Александровной Комаровой организовал технический кружок, в который Юра тотчас же записался. Ученики под руководством наставников сделали летающую модель самолета, смастерили бензиновый моторчик и как-то отправились на пустырь запускать свою модель. Разговоров о том, как эта машинка — «проворная, как стрекоза»,— взяла и полетела к солнцу, было не на один вечер!
— Хочу быть летчиком! — заявил Юра. Тогда к его словам мы отнеслись как к детскому лепету: кто из тогдашних ребят не мечтал летать!
В школе по подсказке Льва Михайловича прочел Юра книгу о жизни Циолковского. Любовь к этому человеку, восхищение его одержимостью, страстностью, бескорыстным служением идее космических полетов пронес сын через всю жизнь.
...Бывает, собираются у меня Юрины учителя, одноклассники, вспоминаем мы послевоенное время. Как-то я слушала, слушала, даже растревожилась: уж не очень ли идеально мой сын по рассказам выглядит? А ведь он, как все мальчишки в его возрасте, и баловной и шаловливый был.
Припомнила, как однажды пришли они с Бориской в дом, я глянула — ахнула: лица у них черные от копоти, а у Бориса и брови опалены. Я все поняла: самострелом баловались. В тот послевоенный год ребячьи карманы так и распирало от гильз, осколков снарядов, неразорвавшихся патронов. Сколько уж раз, извлекая это опасное «богатство» из сыновних карманов, стращала я их, предупреждала беречься. Боялась я этих игр: случались трагические истории, от взрывов дети гибли, оставались калеками, слепыми. Хотела я наказать сыновей так, чтобы на всю жизнь запомнили, но тут поглядела в Юрино лицо, вижу: сам все осознал. Только одно и сказала:
— Понял, что брат чуть глаз не лишился? Нельзя так!
Это еще в те дни было, когда Валя с Зоей не вернулись, поэтому я с горечью и добавила:
— Или у меня и без ваших игр горя мало?
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.