Слово - [151]

Она тоже взглянула на мужчину внимательнее, поморгала, будто сгоняя слезу; что-то знакомое показалось ей в этом лице: плутоватые глаза, чуб, свисающий на лоб…

— Так мы ж почти все запрессовали, — сказал другой мужчина, постарше. — Она ж в тюках увязана стоит…

Вера Георгиевна прошла в угол, присела на корточки, и снова замелькали перед глазами потрепанные книги, журналы, газеты… Ага! Вот и штамп городской библиотеки! Целый слой книг, влажных, изодранных в лохмотья, но все — современных издательств. Выкопав «яму», она непроизвольно обрушила бумажный «берег», и прямо к ее рукам скатилась неимоверно толстая, больших размеров книга без обложки. Вера Георгиевна подняла ее на колени и с трудом разглядела блеклые буквы старой печати. Книга была бумажная, и, похоже, корки отодраны только что. Не прочитав и слова, она засунула ее в кошелку и взялась рыть бумажную яму с еще большим упорством.

Через несколько минут снова повезло: из толщи макулатуры, словно глыба из песка, выглянула еще одна старинная книга, на сей раз рукописная, но тоже без крышек. Вера Георгиевна решила больше не рыться, а перебирать все книги подряд, просеять их, как сквозь сито. В сарае горела тусклая лампочка, да и то возле прилавка, и свет в угол едва доставал, к тому же начали уставать руки и глаза. «Сколько добра, — думала она, разбирая книжный завал. — Люди писали, мучились, ночей не спали… А потом наборщики работали, печатники… И вот надо, же — истрепались, пропали, и труд пропал…»

Перебрав подмоченные, изодранные вилами книги (они заметно отличались от остальной макулатуры), Вера Георгиевна отыскала еще одну старинную книгу, вернее, только половину ее. Другой половины не оказалось. Она хотела еще раз пересмотреть бумажную рухлядь, но в это время сзади к ней подошел тот мужчина, что показался знакомым.

— Такие, что ли, ищешь, бабусь? — спросил он и подал ей книгу с крышками, обтянутыми кожей.

— Такие, такие! — обрадовалась она. — Где ты ее взял, милый?

— Там, — мужчина кивнул на тюки бумаги, увязанные проволокой и сложенные вдоль задней стены сарая. — Прессовали… Попадались… Я одну — вот эту — откинул… Пацану своему снести хотел… Так, показать, написано-то все одно непонятно.

— Это на древнерусском написано! — сказала Вера Георгиевна.

— А, — произнес мужчина. — Про Бога, значит, написано… Ты что же, богомольная или как?

— Не-ет, — тоненько засмеялась Вера Георгиевна. — Я учительница, в школе литературу и русский преподавала. Правда, сейчас на пенсии, давно уж…

Мужчина молча ушел к своему товарищу и больше не показывался.

Вера Георгиевна приблизилась к тюкам и почти сразу нашла семь старинных книг. Она не могла узнать, какие они, поскольку тюки были плотно спрессованы, накрепко перетянуты проволокой, а эти книги, кое-какие даже с деревянными корками, оказались привязанными по торцам тюков, чтобы те не рассыпались. Видимо, упаковщики выбрали их для этой цели из-за размеров, много больших, чем современные книги. Вера Георгиевна попыталась освободить хоть одну, и не смогла: проволока аж въелась в бумагу, а рвать было жалко. Стой, гляди и хоть плачь… Она беспомощно оглянулась и перехватила взгляд мужчины, занятого работой на ручном прессе. Тот мгновенно отвернулся.

Вера Георгиевна виновато подошла к упаковщикам, пожаловалась, что книг не вытащить.

— Ты, бабка, ту бумагу не тронь, — сказал мужчина, что постарше. — Раз пустили тебя — ройся, а упакованную не тронь.

— Ладно тебе, — неожиданно грубо оборвал своего товарища тот, что казался знакомым. — Идемте, я вытащу.

— Так тюки-то порассыпаются! — возмутился старший. — Я их второй раз вязать не буду!

— Помоги уж, помоги, — попросила Вера Георгиевна. — Я заплачу, если что, деньги у меня есть…

Мужчина взял плоскогубцы, моток проволоки и молча направился к тюкам.

— В каких тюках, показывайте, — сказал он.

Вера Георгиевна стала показывать, а мужчина с какой-то злостью и остервенением стаскивал тюки на пол и кусал плоскогубцами проволоку. Вера Георгиевна вынимала книги, что были видны, и, осторожно раздвигая бумагу, смотрела, что внутри тюков.

— Смелей, смелей! — подбодрил мужчина с прежней злостью. — Я потом свяжу. — И почему-то все отворачивался, не давая взглянуть себе в лицо.

Вера Георгиевна откладывала найденные старинные книги в стопку и вначале считала их, но потом складывала уже без счета. Ею овладело чувство, знакомое, пожалуй, только кладоискателям и еще грибникам. «Есть! — вздрагивала она, освобождая из тесного бумажного тюка очередную книгу. — Вот она где! Ишь ты какая!» Она старалась не особенно сильно ворошить спрессованную бумагу, чтобы упаковщику не пришлось потом делать лишней работы, но тюки, едва на них перекусывали проволоку, сами вспухали и норовили развалиться.

Стащив на пол последний тюк и развязав его, мужчина выпрямился.

— Все… В остальных не попадало…

— Ой, спасибо тебе, милый, — запричитала Вера Георгиевна. — А работы-то я тебе наделала!..

— Ладно, — отмахнулся тот. — Завяжу…

Заметив растерзанные тюки, к ним подбежал старьевщик.

— Зачем тюки рвал? — спросил он то ли Веру Георгиевну, то ли упаковщика. — Утром машина придет, грузить нада! У тебя и так бумага лежит непрессованный!