Словно распустившийся цветок - [87]
– Полагаю, этого следовало ожидать. Предприятия подобного рода едва ли можно просто так взять и завершить.
– Но я имею в виду, что больше не смогу помогать тебе.
– Мистер Тримбл оказался очень полезен. Его помощи мне будет вполне достаточно.
Я воззвала к мистеру Тримблу:
– Неужели у вас нет семьи, с которой вам надо повидаться, мистер Тримбл?
– Уверяю вас, чем меньше я вижусь с ними, тем лучше.
– Но ваши овцы наверняка нуждаются в вас.
– Я оставил отару в надежных руках, так что теперь я в полном распоряжении вашего отца.
– Но, папа, кто-то же должен расшифровывать твои записи, а я уверена, что мистер Тримбл не в состоянии…
– Теперь я занимаюсь этим сам. Я обнаружил, что это вынуждает меня быть дисциплинированнее в выражении своих мыслей.
– Но… но мистер Тримбл наверняка не успевает вести еще и твою корреспонденцию.
– Разве? В последнее время я подписал несколько писем и столько же составил сам. По крайней мере, мне так кажется.
Что я прочла в глазах мистера Тримбла, тревогу?
– Если вы соблаговолите взглянуть на мои папки, мисс Уитерсби, то, я надеюсь, согласитесь со мной в том, что я все делаю вовремя.
– Но… счета! Аренда! – Должно же быть хотя бы что-нибудь, что мистер Тримбл недоделал. Что-то, для чего я буду нужна своему отцу.
В этот момент в комнату вошла мисс Хэнсфорд, держа в руках поднос с чаем, и водрузила его на стол между мистером Тримблом и мною.
Он подал мне чашку:
– Аренда уже уплачена. Авансом.
– Авансом? Но откуда у нас…
– Я убедил вашего отца потребовать скидки.
А я даже не знала, что такое возможно в принципе.
– Вы должны… Наверняка у вас есть какие-нибудь… – Отцу должно меня не хватать, не так ли? Должен же наступить такой момент, когда он устанет от мистера Тримбла и попросит меня вернуться.
После нашего разговора я забылась беспокойным, тревожным сном. Проснувшись, я некоторое время лежала, пытаясь найти в себе силы и желание сесть. Услыхав, как кто-то спускается по лестнице, я приподнялась на локте. В комнату крадучись вошел мистер Тримбл. Руки его были заняты…
– Это – мои бумаги?
– Это? – Он взглянул на документы с таким видом, словно видел их впервые и был поражен не меньше меня.
Глава 23
Я опустила ноги на пол и приняла сидячее положение:
– Они – мои! Что вы намерены с ними сделать?
– Они нужны мне для доклада…
– Вы не можете использовать их. Они принадлежат мне!
– …и я нигде не мог их найти. Единственным местом, куда я не заглядывал, оставалась ваша комната, вот я и… – Он вновь опустил взгляд на груду бумаг и пожал плечами.
– Но вы не можете…
Он исчез в кабинете отца, оставив меня кипятиться на диване. Сколько бы докладов и трактатов я ни написала от имени отца, сколько бы раз я ни ставила его подпись вместо своей, мне и в голову не могло прийти, что меня охватит такая безудержная ярость, как сейчас, когда я поняла, что мистер Тримбл намерен выдать мои труды за свои собственные.
Я заставила себя подняться на ноги. Прижав руку к виску, я сделала шаг. И еще один. Да, танцевать в ближайшее время я не смогу, и слава Богу, но в том, что дойти до кабинета сил у меня хватит, я не сомневалась.
Если только я не стану спешить.
Присев на стул, я перевела дух, выжидая, когда в голове утихнет пульсирующая боль.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы добрести до кабинета, но, когда я переступила порог, наградой мне стал шок на лицах мужчин, словно они увидели перед собой ожившее привидение.
Признаюсь, что испытала некоторое удовлетворение.
Я подошла к столу, за которым отец с мистером Тримблом совещались… по поводу моих бумаг, если я правильно понимала сложившееся положение вещей.
– Я настаиваю на том, чтобы мне вернули бумаги, похищенные из моей спальни.
Отец нахмурился:
– Ты имеешь в виду заметки о твоих субантарктических островах?
– Да. Мои заметки. Время для написания доклада по ним выбрано почти безупречно… – С величайшим трудом переставляя ноги, я доковыляла до мистера Тримбла и уже потянулась к бумагам, как он схватил их в охапку. – Поистине безупречно, поскольку теперь я располагаю временем, чтобы поработать с ними.
Но отец отмел мои возражения небрежным взмахом руки:
– Нет, нет. Ты не в том состоянии. Вот почему у меня есть мистер Тримбл. Чтобы ты могла сосредоточиться на поисках супруга. А теперь, когда ты должна оправиться от травмы, необходимость освободить тебя от утомительной работы стала еще настоятельнее.
– Я уже оправилась. И стою перед вами, не так ли?
Мистер Тримбл тоже поднялся на ноги и взглянул на меня, словно призывая вновь повторить эти слова.
– Что ж, в таком случае предлагаю послать весточку адмиралу о том, что сегодня вечером вы можете присутствовать с ним на концерте.
– В этом нет необходимости. Я все еще чувствую легкую усталость и…
– Пожалуй, тогда вам лучше вернуться в свою спальню, вы не находите?
Комната поплыла у меня перед глазами, и я ухватилась за край стола, чтобы не лишиться чувств.
– Я не хочу никуда возвращаться.
– Это пойдет вам на пользу.
– Но я не желаю уходить отсюда. Никуда.
Отец озабоченно смотрел на меня:
– Ты переутомилась, Шарлотта. И ты…
– И я не желаю выходить замуж, и чтобы меня силой заставляли…
Отец обошел стол кругом, чтобы взять меня за руку:
"Мужчины всегда хотят быть первой любовью женщины — женщины мечтают быть последним романом мужчины".
Они дружили с самого детства, с первой встречи потянулись друг к другу. Они были такими разными. У них были такие разные представления о жизни и любви. Она хотела быть с ним, но так вышло, что она отправила его в ад. И он действительно прошел почти все круги ада. Долгое время она думала, что потеряла его, но он вернулся. К ней. Он не мог иначе. Потому что она была для него больше, чем жизнь. Сумеют ли два человека, предназначенные друг другу самой судьбой, преодолеть великие трудности, побороть гордость, пересмотреть все свои принципы, забыть прошлую боль и обиды, чтобы наконец быть вместе? Сможет он простить ее за боль, которую она неосознанно причинила ему? Сможет ли она понять, что значит для него не смотря ни на что? Ответы на все эти вопросы и не только вы найдете вместе со мной в захватывающей, тяжелой и проникновенной книге, которой я с удовольствием с вами поделюсь.
Представляю вашему суду историю семьи Хадсон, которой пришлось пережить немало горестей. Это сплотило их, местами ссорило, причиняло боль, разочаровывало и вместе с тем делало их сильными. Каждый в этой семье стремился именно к тому, что было предназначено только ему. Каждый взрослел, преодолевая трудности, учился чему-то новому и брал что-то от тех людей, которые появлялись в их жизни. Эта история о старшей сестре Кэтрин Хадсон, которая уже не надеялась на будущее. Однако судьба имела на неё совершенно другие планы.
Людовик XV устал от своей польской жены. Придворные, заметившие это, устраивают соревнование, где цель – найти любовницу для правителя. Знать делает ставки на лучших женщин, способных отвлечь Людовика. Молодая и наивная Луиза – старшая из сестер де Майи-Нель – первая в очереди в спальню самого короля. Но за ней – три ее младшие сестры, которые тоже не прочь побороться за звание фаворитки Людовика XV. Женская сила и конкуренция, родство и ненависть, предательство и жажда мести… Сестры не остановятся ни перед чем: ставки слишком высоки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман классика венгерской литературы Кальмана Миксата (1847-1910) «Черный город» (1910) ― его последнее крупное произведение ― посвящен эпохе национально-освободительного движения венгерского народа в XVIII веке (движения куруцев). Миксат рисует глубоко реалистическую картину эпохи куруцев во всей ее противоречивости и трагизме. На этом историческом фоне развертывается любовная фабула романа, связанная с героиней романа Розалией Гёргей. В основу романа положены события, действительно имевшие место в Сепешском крае в начале XVIII века.