Словно распустившийся цветок - [85]

Отец вклинился в разговор, вновь принимая на себя главенствующую роль:

– А я знал, что ты не любишь оставаться на улице, когда начинают летать летучие мыши.

Мистер Тримбл внушительно прочистил горло и продолжил повествование:

– Мы беспокоились о вас, но не знали, где вас искать, пока сын лорда Харривика в конце концов не додумался прислать посыльного с извинениями за то, что сбил вас с ног.

Мисс Темплтон воскликнула дрожащим голосом, глядя на меня блестящими от слез глазами:

– И тогда мистер Тримбл поехал в поместье Харривиков и…

– И потребовал, чтобы меня отвезли на то место, где он затоптал вас своей лошадью.

Мисс Темплтон похлопала мистера Тримбла по руке:

– И он привез вас сюда, а потом отправился за доктором, и… – Она не выдержала и расплакалась, спрятав лицо у мистера Стенсбери на груди, что оказалось весьма кстати, поскольку голова у меня уже шла кругом от усилий не потерять нить рассказа.

Мистер Тримбл опустился на колени рядом со мной и бережно подоткнул одеяло:

– Доктор сказал, что вас нельзя переносить, поэтому мы и оставили вас здесь. А теперь вам нужно немного отдохнуть.

Немного.

– Немного – это сколько?

– Три недели? Месяц?

– И никаких танцев?

– Никаких. И работы в поле тоже никакой. И прогулок тоже как можно меньше.

– Но как же… – Как быть со всем тем, что я должна была сделать?

Ко мне подошел пастор и потрепал меня по руке:

– Пока вы не поправитесь, я не буду ничего делать со своей коллекцией.

Мистер Стенсбери шумно переступил с ноги на ногу:

– А я все еще жду известий от своего корреспондента относительно тех растений, ярлыки на которых вызвали у вас подозрение, поэтому можете не беспокоиться на сей счет.

Мисс Темплтон перестала плакать и вновь заулыбалась:

– Все будет в порядке. Все будет в полном порядке. Обязательно.

Рука мистера Тримбла погладила меня по виску и скользнула к щеке:

– Не беспокойтесь. Я обо всем позабочусь.

Несмотря на то что я всеми силами стремилась избавиться от мистера Тримбла, слова его вселили в меня уверенность и утешили. Поэтому я уронила голову обратно на подушку и приказала себе спать и ни о чем не думать.

* * *

Мистер Стенсбери и мисс Темплтон вернулись на следующий день. Пока отец топтался у моего изголовья, девушка придвинула стул и села. Мистер Стенсбери опустился на корточки рядом с ней и положил руку на спинку стула. Он улыбнулся мне, и я улыбнулась ему в ответ, с облегчением сознавая, что могу сделать это, не причиняя себе чрезмерной боли.

– Я разговаривал с лордом Харривиком, и он согласился оплатить счет доктора, а также прислать говяжью полутушу, чтобы мы могли ободрать ее и приготовить крепкий бульон.

Мисс Темплтон развернулась на стуле, чтобы взглянуть на него:

– Какой вы предусмотрительный, мистер Стенсбери! Вы согласны со мной, мисс Уитерсби?

– Неужто полутушу? И куда прикажете ее девать?

– Пока он чувствует свою вину перед вами, почему бы вам не заставить его оформить подписку на книги мистера Уитерсби? – В разговор вступил мистер Тримбл, сидевший, судя по голосу, где-то позади меня. – Его вместе со своими дружками-бездельниками?

Мистер Стенсбери выразительно приподнял бровь:

– Я посмотрю, что здесь можно сделать.

– Пригрозите им, что лишите их права охотиться в вашем парке. Это заставит их прислушаться к вам.

Мисс Темплтон наклонилась ко мне и погладила меня по руке:

– А еще мистер Стенсбери убедил лорда Харривика пригласить вас на свой Рождественский бал.

Означает ли это, что мне придется пойти? Голова у меня опять раскалывалась от боли. Не знай я о том, что посетители стараются развлечь меня, непременно попросила бы мистера Тримбла помочь мне добраться до собственной постели. К несчастью, они оставались еще долго, пока в половине четвертого пополудни он наконец не выпроводил их.

Отец принес мне чаю, и рядом с ним вновь возник мистер Тримбл.

– Неужели они не видят, что вы совершенно измотаны? – Бережно приподняв мне голову одной рукой, второй он вытащил из-под нее подушку, взбил ее, несколько раз ударив себя по бедру, и вернул на место. – Быть может… хотите, я отнесу вас в вашу комнату?

– Просто оставьте меня в покое. Для таких путешествий у меня слишком сильно болит голова.

– А я-то думал, что мое общество доставляет вам удовольствие.

– Если это – одна из ваших шуток, то у меня уже нет сил улыбаться.

– Должно быть, вы и впрямь неважно себя чувствуете. За весь день вы ни разу не накричали на меня.

– Перестаньте. Я слишком плохо себя чувствую, чтобы испытывать еще и муки совести. Позвольте мне пострадать в одиночестве.

Одиночество мое продлилось недолго. В четыре пополудни прибыл пастор, сжимая в руках Библию.

Мистер Тримбл и отец встали, когда мисс Хэнсфорд доложила о его приходе. Отец тут же извинился и направился к себе в кабинет, оставив мистера Тримбла в качестве моего самозваного защитника.

– Не думаю, что мисс Уитерсби в состоянии…

– Пусть он останется. – Хотя мне, откровенно говоря, было не до визитов, я устала от безделья.

Пастор опустился на стул, который совсем недавно освободила мисс Темплтон, и принялся читать о тщете и каторжной работе.

– Это Экклезиаст?

– Да, это он.

– Вы не могли бы найти что-либо более духоподъемное?