Словно распустившийся цветок - [107]

– Надеюсь, что не помешала вам.

– Ничуть. Что я могу для вас сделать?

Хотя я долго репетировала свою речь, заготовленные слова вылетели у меня из головы, и я обнаружила, что не знаю, с чего начать. Придя в смятение, я выпалила первое, что пришло мне в голову:

– Как поживают ваши орхидеи?

Он отвернулся, чтобы взглянуть на них:

– Очень хорошо. Вы были правы. После перемены места жительства они буквально ожили. Так что я весьма вам признателен.

Я не испытывала необходимости выслушивать его слова благодарности, и, помня о причине своего появления здесь, мне также не хотелось заострять внимание на том, чем он мне обязан. Поэтому я решила прибегнуть к излюбленному трюку адмирала.

– Быть деликатным в этом вопросе невозможно, поэтому я просто скажу то, что думаю.

– Сделайте одолжение. Надеюсь, что для этого мы с вами давно стали добрыми друзьями.

– Я очень надеялась услышать от вас именно эти слова. Или нечто похожее.

Одна из его бровей изогнулась углом.

– Однажды вы упомянули при мне о… своем… несчастном случае… – Интересно, как полагается говорить о таких вещах?

На его лице отобразилось понимание:

– Ага. Вы говорите о состоянии моего здоровья.

– Да. О состоянии вашего здоровья. Я хотела спросить, действительно ли вы уверены в поставленном вам диагнозе. Мне нужно знать… в общем… понимаете, иногда растение считается стерильным, а потом вдруг однажды, весной, по совершенно непонятным и неизвестным причинам, снег тает, обнажая целые акры новых ростков. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да. Но нет. Этот случай ко мне не применим. Я никогда не смогу стать отцом.

– Но откуда вам это известно?

– Я консультировался у нескольких докторов, и они совершенно уверены в своем мнении.

– Мой отец – ученый, мистер Стенсбери, и я надеюсь, вы не сочтете меня неуважительно дерзкой, но однажды и он ошибся, причем в вопросах, которыми занимался всю жизнь.

– Я ценю вашу заботу. Но, помимо врачебных диагнозов, можно сказать, я подверг теорию испытаниям на практике.

– То есть… вы хотите сказать, что подтвердили ее опытным путем?

– Если можно так выразиться. – Он сделал паузу и откашлялся. – Вы – очень необычная женщина, мисс Уитерсби. И должны понимать, что наш разговор нарушает все каноны светских приличий.

– Я все прекрасно понимаю, мистер Стенсбери. И приношу свои извинения. Надеюсь, вы не сочтете необходимым оберегать мою тонкую душевную организацию, поскольку за последние месяцы я обнаружила у себя полное отсутствие таковой.

Он рассмеялся:

– Нет, все-таки брак с вами доставил бы мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Мы могли бы вызвать настоящий скандал, открыто провозглашая вещи, о которых не принято говорить вслух.

– Действительно, жаль. Я всегда видела в вас родственную душу.

– Благодарю вас. Я еще не получал таких комплиментов. Можете мне поверить, что, не будь я уверен в состоянии своего здоровья, то не стал говорить вам о нем.

– Я очень рада. Вы не представляете, какое облегчение я испытываю.

– Облегчение оттого, что я не смогу стать…

– Да. Я… Я в полном восторге!

– Хотел бы я сказать о себе то же самое.

* * *

Мне не терпелось сообщить мисс Темплтон о своем открытии, и потому я поспешила в Додсли-Манор и спросила, не может ли она принять меня. Как только меня провели к ней в комнату, я выпалила:

– Я нашла для вас прекрасного жениха.

– Вы нашли прекрасного жениха для меня? Вы нашли прекрасного жениха для меня? Где?

– Здесь.

– Здесь? В Чешире?

– Прямо здесь, в Оуэрвиче.

– В город приехал кто-то новенький?

– Нет.

– Значит, я его знаю?

– И довольно близко.

– Я протестую. Ни один мужчина не входит в число моих близких знакомых!

– Он идеально подходит для…

– Но я уже говорила вам, что выйду замуж только за того, кто будет обожать меня… того, кто будет носить меня на руках весь остаток моей недолгой жизни.

– А что, если я скажу вам, что вы выйдете замуж и проживете столько, сколько отвел вам Господь, без страха умереть во время родов?

– Не шутите такими вещами, мисс Уитерсби. Это жестоко с вашей стороны.

– Я нисколько не шучу.

– Вы же понимаете, что замужество за мистером Кэри меня нисколько не интересует.

– Мистер Кэри? – Да ему сравнялось уже лет девяносто, и ни днем меньше.

– И замужество за мистером Робинсоном тоже, поскольку я убеждена, что у него чахотка, пусть даже он не признает этого. Я не хочу, чтобы обо мне говорили, что я вышла замуж в предвидении скоропостижной смерти своего супруга. Это очень уж сильно будет смахивать на мошенничество, вы не находите?

– Такая мысль никогда не приходила мне в голову.

– На меньшее я не согласна просто потому, что могу не прожить достаточно долго, чтобы получить удовольствие от такого поворота дел. Я выразилась достаточно недвусмысленно, не так ли? Я выйду замуж за своего принца на белом коне.

– Да, по этому поводу вы выразились достаточно ясно.

– В таком случае, признаюсь вам, что теряюсь в догадках, кого же вы могли найти для меня.

– Мистер Стенсбери.

– Мистера… Стенсбери? – Она уставилась на меня в полной растерянности. – Но он же не… Он… Он сделал предложение вам. Я ему не нужна. А мое единственное условие заключается в том…

– Да, я помню. Ваше единственное условие состоит в том, что жених должен быть влюблен в вас без ума.