Словно птица - [53]

Гарри крепче сжимает мою руку.

– Может быть, – говорит он. – Но что, если я не переживу трансплантацию?

– Что?! – переспрашиваю я слишком громко, и мой голос отскакивает от стен.

Он пожимает плечами:

– Вероятность успеха – пятьдесят процентов.

– Ты мне раньше этого не говорил! – Я не свожу с него глаз. Я знала, что трансплантация – дело серьезное, но даже не подозревала насколько. У меня внутри все сжимается. Сначала – папа, теперь – Гарри. Они оба так тяжело больны. И оба могут умереть.

– Зачем мне было об этом говорить? – спрашивает он и гладит пальцами мою руку. – Стоит сказать что-то подобное, как люди сразу начинают отстраняться.

– Я не буду.

Гарри убирает руку и закрывает ноутбук. Теперь моя ладонь стала совсем холодной.

– Почему только пятьдесят процентов? – тихо спрашиваю я.

Он собирает с одеяла листки бумаги.

– Проблема в том, что нужно найти идеально подходящего донора костного мозга. Но даже и в этом случае моему организму может это не понравиться. Он может вырубиться, когда в него попытаются засунуть костный мозг другого человека.

Гарри говорит об этом так спокойно. Кажется, он совершенно не волнуется. Но ведь так не должно быть. Он ведь может умереть. Как же сохранять спокойствие в такой ситуации? Я смотрю на его щеки, на лоб. Он не кажется тяжелобольным, особенно если не смотреть на волосы. Гарри выглядит так же, как любой другой парень, с которым я могла бы сидеть в больничной палате в полпервого ночи. Вот только он не любой другой парень. Эта широкая улыбка, яркие глаза… Он очень красивый. Когда я это осознаю, у меня перехватывает дыхание. Он даже красивее, чем Кроуви.

Гарри улыбается. Он понял, что получит желаемое.

– Я знал, что ты пойдешь со мной.

Он откидывает одеяло и свешивает ноги с кровати.

Я удивленно смотрю на него. Как он может так легко выпрыгнуть из кровати, если он так сильно болен? Я разглядываю его, как будто в поисках ответа. У него на пижаме маленькие парусники. Заметив мой взгляд, он натягивает поверх нее свитер.

– У моей мамы совсем нет вкуса, – говорит он.

Я встаю, потом снова сажусь на кровать и опять встаю. Я страшно нервничаю. В голове проносится миллион мыслей.

– А если тебе станет плохо? – шепчу я. – Там, на озере. Ведь я не буду знать, что делать.

– Не станет. К тому же… – он берет телефон с прикроватной тумбочки, – эти штуки существуют как раз для этого. Там хранятся все нужные номера.

Покопавшись в шкафу у двери, Гарри достает пальто и шарф. Я вынимаю из кармана шапку, позаимствованную у дедушки, и протягиваю ему.

– Надень-ка и ее тоже, – предлагаю я. – На улице холодно.

Он касается моей руки.

– Спасибо, Айла.

Я замираю, жду, что еще он скажет. Он стоит совсем близко, так близко, что может меня обнять. Но он отворачивается к шкафу и достает оттуда брюки. Садится на кровать и надевает их.

– Я нашел кучу информации о том, как лебеди пользуются крыльями, – говорит он. – Не волнуйся, я в точности объясню тебе, что нужно делать, когда мы окажемся на озере.

– Я все-таки не уверена, что смогу бежать с этой штукой на спине, понимаешь?

– Ну и ладно. Мы спустимся к озеру, я посмотрю на лебедя, ты попробуешь пробежаться с крыльями, ну и если получится, то получится. А если нет…

– Рада, что ты тоже понимаешь, насколько это безумная идея, – быстро говорю я. Потом вытаскиваю из шкафа сложенное шерстяное одеяло и сую его Гарри в руки.

– Осталось только взять инвалидное кресло из соседней комнаты, – говорит он.

– Инвалидное кресло?!

– Если хочешь быть уверена, что ничего не случится… Не факт, что я смогу сам одолеть всю дорогу.

Я выскальзываю в коридор, открываю соседнюю с палатой Гарри дверь. Там что-то типа кладовки. Беру оттуда инвалидное кресло и закатываю его в палату. Гарри усаживается, а я накрываю ему колени одеялом.

– Возьми еще одно на всякий случай, – просит он.

Вторым я аккуратно и плотно укутываю ему ноги.

– Если кто-нибудь спросит, мы просто решили покататься по коридорам, поняла? – предупреждает он.

– Да, я скажу, что ты никак не можешь уснуть, – киваю я.

Он подъезжает к двери, но мне вдруг становится очень страшно, и я не могу сделать ни шага.

– Ну давай, птичка, – шепчет он. – Пошли.

Гарри поворачивается и смотрит на меня очень серьезно, и я понимаю, что сейчас назад пути уже нет. Он отправится на озеро со мной или без меня. Я должна, по идее, радоваться этому. Ночью озеро будет совсем другим, темнее и тише, а Гарри наконец посмотрит на лебедя. Ведь именно этого я и хотела, правда же?

– Сам будешь виноват, если тебе станет плохо, – говорю я.

Гарри торжественно прижимает руку к груди.

– Беру всю ответственность за это на себя, – обещает он, слегка ухмыляясь. Мне так хочется поймать, задержать эту усмешку.

Я натягиваю дедушкину шапку поглубже на голову Гарри. Мне в руку падают пряди его волос. Он следит за моей реакцией.

– Скоро я все их сбрею, – говорит он. – А то уже похож на линяющего кролика.

Он вздыхает, улыбка исчезает с его губ.

Я опускаюсь на корточки, чтобы оказаться вровень с его лицом.

– Ничего подобного, – мягко возражаю я. – Ты похож на птенчика, у которого еще не выросли все перья.

Он подавляет смешок: