Словно птица - [51]

Нажимаю на кнопку «отправить». Через несколько секунд телефон начинает звонить. Я поспешно отвечаю, чтобы остановить сигнал. При звуке его голоса у меня в животе словно начинают порхать бабочки.

– Приезжай, – говорит Гарри.

Сначала я думаю, что ослышалась.

– Ты о чем?

– Приезжай в больницу и приходи ко мне.

Я встаю с дивана, перехожу в кухню и закрываю дверь.

– Ты шутишь?

– Никто не узнает. Я скажу тебе код от двери, и ты сможешь войти. Навестишь меня и будешь тут ждать новостей от папы. Тогда ты сможешь увидеться с ним сразу же, как только он придет в себя.

Гарри говорит таким тихим, мягким голосом, что я начинаю сомневаться, уж не разговаривает ли он во сне.

– Я не могу сейчас приехать в больницу, уже темно и поздно.

– Мне казалось, ты говорила, что твой дедушка живет всего в паре миль отсюда.

– Да, но пара миль – это не так уж и мало, а на улице страшный холод. И, если ты вдруг не заметил, водить машину я пока не могу из-за возраста.

Мне на ум сразу приходят велосипеды в гараже, но я отбрасываю эту мысль. Нельзя и думать о том, чтобы поехать на одном из них. Я беру со стола ручку и начинаю нервно щелкать.

– Мама меня убьет, если я сейчас сбегу от дедушки.

Гарри молчит, я слышу, как он делает глоток.

– Но мне так скучно, – он громко вздыхает. – Давай хотя бы поговорим. Расскажи мне про папу. Что там случилось?

Я смотрю в темноту за окном. Продолжаю крутить в руках ручку и рассказываю Гарри, как мы ждали с утра дома, как потом поехали к дедушке и как мама уехала после звонка из больницы.

– Ненавижу ждать, – говорю я. – Хочется хоть что-нибудь делать.

– А как там у тебя? На что похож дом дедушки?

– Тут бардак, а диван пахнет томатным супом.

Потом я рассказываю о сотнях звезд, которые видно из окна кухни; из окна моей комнаты их почему-то нельзя разглядеть.

– Из моего окна тоже видны звезды, – тихо говорит Гарри.

Я закрываю глаза, и на миг мне кажется, что он сейчас здесь, со мной.

– А что еще тебе видно?

– Большую луну и серебристое озеро. И лебедя – тоже, на него как раз падает свет луны.

Интересно, каково это – оказаться ночью в палате Гарри, сидеть рядом с ним и смотреть на лебедя.

– У него все хорошо?

Повисает молчание – Гарри явно приподнимается в кровати, чтобы лучше рассмотреть.

– Может, мне сходить туда и посмотреть?

– К озеру?

– Ну а куда еще?

По голосу понятно, что Гарри улыбается. И снова у меня в животе становится щекотно.

– Не вздумай спускаться туда один, – шепчу я.

– А я бы сходил. И пойду, если ты скоро-скоро не приедешь сюда сама и не пойдешь вместе со мной.

Он смеется и ждет моего ответа. Я нервно сглатываю, у меня не получается придумать подходящие слова.

– На улице холодно, – говорю я наконец. – Это просто безумие.

– Мне все равно.

– Я думала, ты боишься улицы.

– Ничего я не боюсь! – отвечает он с возмущением.

Я думаю о том, как лебедь в одиночестве плавает по озеру. Представляю, как мы идем с Гарри среди деревьев, пробираемся к нему. И как потом я иду к папе, прямо на рассвете. А что меня ждет здесь? Буду сидеть всю ночь в этой холодной кухне, ждать утра, волноваться. Я прислушиваюсь к дыханию Гарри.

– Только обещай, что не умрешь там у меня на руках.

– Обещаю.

И тогда я соглашаюсь.

Глава 50

Я тут же жалею о том, что сказала, и пытаюсь ему перезвонить. Но Гарри не берет трубку. Зато от него приходит сообщение: «Скоро увидимся:) Код от двери 12023».

Я осознаю, что Гарри слишком болен для полуночной прогулки к озеру, а если кто-нибудь нас застукает, мне вообще придется несладко. К тому же что будет с дедушкой, когда он проснется и поймет, что я куда-то делась? Я опускаю голову и смотрю на летательную модель. Перья пахнут пылью и еще чем-то странным, совсем не так, как влажные, пропахшие рыбой крылья лебедя на озере. Представляю, как птица одна плавает по озеру, и ей совсем не к кому прибиться, потому что ее стая где-то далеко. Лебедям бывает одиноко? А холодно? Папа говорил, что без стаи у лебедя не слишком много шансов выжить. А Гарри сказал, что, может быть, она полетит, если найдет свою стаю. Но проблема в том, что ей нужно полететь, чтобы найти их. Я снова смотрю в усыпанное звездами небо. Папа лежит один в своей палате, да еще и с аппаратом, который помогает работать его сердцу. Но не только ему сейчас одиноко в больничной палате. Я еще раз пишу Гарри: «Нам здорово попадет! Буду через 20 мин».

На кухонном столе я оставляю записку для дедушки, потом несу крылья в коридор. Снимаю куртку с крючка у входной двери. Под ней висит выцветшая зеленая дедушкина шапка, ее я тоже беру с собой. Медленно-медленно нажимаю на ручку и выхожу через заднюю дверь, потом закрываю ее за собой с тихим щелчком. Подняв голову, проверяю, не зажегся ли свет в дедушкиной комнате. Я, конечно, поступаю ужасно глупо, но ноги сами несут меня к сараю.

Ветер бросает мне в лицо опавшие листья. Металлические стенки сарая скрипят под его порывами, но я все-таки отодвигаю ржавый засов. Нахожу велосипед, на котором ездила сегодня днем, и выкатываю его наружу. Ручки руля кажутся ледяными глыбами. Я пытаюсь привязать крылья к велосипеду. Но они слишком большие, чтобы закрепить их на руле, а куда еще их можно деть – не понимаю. Придется прицепить их себе на спину.