Словарь любовника - [21]
reverberate, v.
реверберировать, гл.
Так почему, говоришь, отец ушел от вас?
rifle, v.
рыться, гл.
Это были твои слова: возьми, мол, деньги за пиццу у меня в бумажнике. Так что — это не я. То есть я, конечно, но с твоего разрешения. У тебя, кстати, все равно пяти долларов не хватало, но за возможность взглянуть на твою фотографию в водительских правах я покрою разницу и ни на секунду не пожалею об этом. Но ладно права! Там, в бумажнике, сразу за карточкой социального страхования я натыкаюсь на фотографию: мы с тобой на фоне залива Сан-Франциско. Я прекрасно помню, как было дело и откуда взялась эта фотография. Как сейчас вижу: ты останавливаешь проходящую мимо женщину и просишь ее сфотографировать нас. А она, оказывается, понятия не имеет, как пользоваться камерой, встроенной в телефон. Ты начинаешь читать ей краткий курс фотосъемки на мобильные гаджеты, а она все охает да ахает. Я стою на ветру, переминаюсь с ноги на ногу и наблюдаю за тем, как один «профессионал» консультирует другого. Стою и думаю: лучше бы у меня в этот момент фотоаппарат был. Вот уж точно занятные снимки получились бы с вашего «семинара». Но в итоге мы имеем то, что имеем: вот эту смазанную, не в фокусе фотографию, которая для тебя, несомненно, что-то значит. А иначе зачем тебе, спрашивается, таскать ее повсюду с собой, аккуратно сложенной — чтобы помещалась в отделение бумажника.
rubberneck, v.
глазеть, гл.
Дело не только в авариях. Даже — не столько в них. Любопытство движет не только зеваками. Мне вот, например, тоже по утрам бывает любопытно: а какая у нас сегодня погода? Я перегибаюсь через тебя и выглядываю в щелку между плотными шторами. Ты говоришь, что в этот момент я смахиваю на журавля — любопытную птицу с вытянутой шеей. Ну или на уличного зеваку. Вот только не всегда этому зеваке-журавлю везет: порой — ни тебе искореженного металла, ни окровавленных тел. Иногда у нас просто идет дождь.
S
sacrosanct, adj.
священный, прил.
Твоя шея. Твой затылок. Ямочка на том месте, где сходятся ключицы. Сами эти слова священны для меня. А еще — то, что я вижу, когда расходится запахнутая, но не застегнутая рубашка, наброшенная на твои плечи. Вот они, болевые точки моего невысказанного неизбывного желания.
sartorial, adj.
портновский, прил.
— Надоели мне эти твои тапочки, — говоришь ты.
Я улыбаюсь, качаю головой, и у тебя хватает наглости возмутиться:
— Эй, ты что? Это что за хамство? Ты над кем прикалываешься?
А я объясняю:
— Да не над тобой я смеюсь. Меня рассмешила твоя фраза. Ты, наверное, даже не замечаешь, что практически цитируешь «Гедду Габлер».
— «Гедду Габлер» посмотреть хочешь? — заводишься ты и швыряешь мои тапочки в огонь.
Дальше нас уже просто не удержать. Я хватаю противный шарф — тот самый, который подарила тебе двоюродная бабушка. Этот кусок мерзости мог бы рассчитывать на пощаду, свяжи его бабуля собственноручно. Впрочем, у меня есть подозрение, что его появление на свет не обошлось без рабского труда малооплачиваемых работников в какой-нибудь стране третьего мира на фабрике с потогонной системой. Твой ответный ход: в огонь отправляется моя «ночная» футболка — та самая, с принтом группы «Green Day». Впрочем, она давно уже представляет собой кружево из дырок и пятен. Туда ей и дорога. Зато у меня рождается просто убийственный замысел — сжечь твои старые вонючие кеды, на которые я уже смотреть не могу. Кеды отправляются во всепожирающее пламя, и только запах горящей резины охлаждает накал наших страстей. Жертвоприношение заканчивается.
— Это, между прочим, были мои любимые тапочки, — укоризненно напоминаю я тебе.
— Не переживай, — отмахиваешься ты. — Хочешь, я открою тебе одну тайну: на самом деле твои чувства к ним не были взаимными. Они тебя не любили.
scapegoat, n.
стрелочник, сущ.
Вот они, два наших хита:
1. Кофе мало.
2. Кофе слишком много.
serrated, adj.
пилообразный, прил.
А потом ты говоришь:
— Не знаю… Думаешь, у нас получится?
solipsistic, adj.
солипсический, прил.
«Ну вперед, вперед же! — думаю я. — Вперед, хоть куда-нибудь, иначе я застряну тут навеки. Давай, давай, давай!» Действительно не могу представить себе ничего впереди.
sonnet, n.
сонет, сущ.
(В ПРЫЖКЕ: Как груба и постыла тяжесть
полета — и душа, собравшись, обретает
двойные когти-крылья, их рассеченные изгибы и затылок –
все, в теле взросшее, осталось позади. Наедине с утратой, жизнь
вновь восстает: прославленный эфир, дрожащая звезда всеобщей
веры. Листопад, нутром рожденный, цветет
в руках пред взором разума, что помнит, сколь опасным
и жестким может быть закрытый мир, распахивает двери,
чтоб воздух охладил неяркий свет. И створки
груди срываются с петель, и, под напором страха, то
озеро, что в сердце, прорывает. Крепчает ветер
под своей гигантской шкурой. Пространство, что
истоком было, развернулось в поле — или сцену,
где вскрылись все былые тайники).
Билли Меррелл. Предложения
stanchion, n.
опора, сущ.
Кто сильнее, кто слабее? Какая разница! Почему люди обязательно должны делиться на тех, кто поддерживает, и тех, кого поддерживают? Почему так всегда получается? Но ведь и когда мы обнимаем друг друга, один из нас прижимает другого к себе немного крепче.
Пол – душа компании. У него много друзей, которые принимают его таким, какой он есть. Однажды в книжном магазине Пол знакомится с Ноем, который совсем недавно переехал в город. Вскоре они проводят все свободное время вместе – пока Пол не совершает ошибку. А тут еще его лучшая подруга Джони отдаляется и не отвечает на звонки, а друг Тони страдает из-за плохих отношений с родителями. И, кстати, подготовка к выпускному тоже идет не по плану. Но Пол не готов сдаваться – и сделает все что можно ради своих друзей.
Одной холодной ночью в самом неожиданном уголке Чикаго вот-вот должны встретиться два подростка. Обоих зовут Уилл Грейсон, и это судьбоносное столкновение изменит их жизнь и поведет по новому и удивительному пути к романтическим порывам и созданию самого потрясного школьного мюзикла на свете. Веселая, трогательная и поучительная история Джона Грина и Дэвида Левитана пронизана душевностью и юмором, благодаря которым оба писателя завоевали любовь многочисленных поклонников.
«Каждый новый день» – это очаровательный и трогательный рассказ о настоящей любви и смелости, которая необходима, чтобы следовать за ней. Возможно ли по-настоящему любить человека, который обречен каждый новый день просыпаться в ином обличии?Долгожданная книга Дэвида Левитана, автора таких романов, как «Бесконечный плей-лист Ника и Норы» (в 2008 году по роману снят фильм «Будь моим парнем на 5 минут»), «Дневник любовника» и многих других, вышла в свет в Америке 28 августа 2012 года.
Стивен проклят. Он уже родился таким – проклятым и невидимым. Он даже не видит самого себя, как никогда не видела мальчика даже его мать. Но одна девушка сумела проникнуть сквозь пелену наваждения, увидеть и влюбиться в него.У Стивена есть шанс вернуться в реальный мир, пока порождение злой воли не убило его. Но что готова Элизабет принести в жертву и спасти парня, которому отдала свое сердце?
Ника только что бросила девушка. Забыть бывшую возлюбленную оказалось не так легко, поэтому Ник пытается вернуть ее. Он пишет для Триc песни, но той никогда особо не нравилась его рок-музыка. Однажды после концерта в клубе Ник случайно сталкивается с Триc и ее новым парнем. Почувствовав себя уязвленным, Ник бросается к первой встречной с просьбой притвориться его девушкой на пять минут. Этой девушкой оказывается Нора, которая пришла в клуб, чтобы найти свою подругу и отвезти домой. Ник и Нора даже не догадывались, что с этого неожиданного знакомства начнется череда невероятных встреч и приключений.
Дэш ненавидит Рождество. Зато он любит книги и накануне рождественских праздников не вылезает из книжного магазина. На одной из полок он неожиданно находит красную записную книжку. В ней таинственная незнакомка оставила несколько увлекательных головоломок. Этой незнакомкой оказывается Лили. Новогодние каникулы она проведет в полном одиночестве и поэтому ищет друга. Так началась захватывающая игра. Дэш и Лили решают загадки и делятся своими секретами в записной книжке, которую прячут в разных местах Нью-Йорка.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.