Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [40]
на безымянном тусклое кольцо (2, 291)
Старых лампочек тусклый накал (2, 311)
и волосы цвета тусклой чайной струи (3, 50)
Тусклый взгляд из себя прочней, чем железный мост (3, 76)
в амфитеатре тусклой / цинковой раковины (3, 86)
после тебя – зола, / тусклые уголья (3, 215)
Плещет лагуна, сотней / мелких бликов тусклый зрачок казня (3, 240)
В безлюдной галерее. В тусклый полдень (3, 275)
я встретил тебя в компании тусклых звезд (4, 86)
Солгав, приходится дольше выдерживать тусклый взгляд (Лосев-2, 390)
в этом тусклом, настойчивом, рассеянном освещении (Лосев-2, 390)
как ты стоишь над Вислой / в том же плаще ли тусклом (РНБ, ед. хр. 126)
А в коридоре тусклом / печка горит и гаснет (РНБ, ед. хр. 183)
Наш серый север, / тусклый, снежный, хмурый (РНБ, ед. хр. 236)
хоть страх «успеть» сжимает тусклый ум (РНБ, ед. хр. 262)
В тумане тусклом еду на работу (РНБ, ед. хр. 287)
Тускнеть 1
Лишь хрусталик тускнеет, да млечный цвет / тела с россыпью родинок (3, 249)
Потускневший 1
свожу концы строк, развернув потускневший рцы (4, 134)
Тьма, темь 184
В ночных круговоротах тьмы и света (СиП, 68)
Ветер смеется во тьму (СиП, 106)
Кто вступая с птицей в спор, / мчит во тьму во весь опор (СиМ, 22)
Или просто из тьмы /… тихо шепчет француз (СиМ, 39)
Натуральная тьма / наступает опять (МС-1, 236)
и сызнова видение беззубое / к колесам придвигается из тьмы (МС-1, 378)
Но тьмы здесь нет (МС-2, 46)
Жилец, как дом, глядит во тьму, / но сзади ни души (МС-2, 124)
Любовь мою, любовь мою во тьме (МС-2, 146)
пробегают во тьме без слов (МС-2, 148)
я шепчу во тьму: / пусть продлится ночь (МС-2, 150)
Помыслы сердца, крови, / среди вопиющей тьмы (МС-2, 173)
Тьма живет в человеке (МС-2, 174)
Ты закрываешь веки, / и тьма застилает ум (МС-2, 174)
Тьма под кожей в суставах, / больше всего – в груди (МС-2, 174)
На свете живут угрозы / страшнее движенья тьмы (МС-2, 175)
во тьму двора… / такси летит (МС-2, 188)
плачу во тьме от горя (МС-2, 192)
Где же мы? / под покровом тьмы (МС-3, 221)
В самом деле мы под покровом тьмы (МС-3, 222)
дорогая, мы под покровом тьмы (МС-3, 222)
а впадины и выпуклости тьмы / жестоко мучат недра колтуна (МС-3, 284)
одновременно движутся во тьме (МС-3, 256)
Паруса во тьме трепещут (МС-4, 62)
неясно, где я и с чего схожу, / густая тьма (МС-4, 3)
Паруса во тьме трепещут (МС-4, 62)
Потому, / что дождь за окном превращает тьму / в матерьял (МС-4, 137)
и лучшие из нас спешат во тьму (МС-4, 140)
С порога веранды во тьму / невидящим взором уставясь (МС-4, 169)
Ты… / взираешь с уважением во тьму (МС-4, 184)
Я упираюсь фарами во тьму / и рвусь обратно к нулевой отметке (МС-4, 185)
и дочь / угрюмых эстов в розовой рубашке / с постелью вместе канула во тьму (МС-4, 190)
Нырять во тьме, в провалах лодкой черной (МС-4, 197; Звезда, 1999, № 1, 133)
Свистел Борей, свистела плеть во тьме (МС-4, 197; Звезда, 1999, № 1, 133)
стреляла тьма из всех своих орудий (МС-4, 198; Звезда, 1999, № 1, 134)
и сам пешком бредет во тьму по следу (МС-4, 199; Звезда, 1999, № 1, 134)
И, так твердя, во тьме он версты мерит (МС-4, 200; Звезда, 1999, № 1, 135)
И облака плывут во тьму, как души (МС-4, 204; Звезда, 1999, № 1, 138)
в холодной тьме совсем не сохнет риза (МС-4, 207; Звезда, 1999, № 1, 140)
Там роза их во тьме дождем прибита (МС-4, 208; Звезда, 1999, № 1, 140)
Там тьма разит. Там воет свет сурово (МС-4, 208; Звезда, 1999, № 1, 140)
а также тьма, куда не вникнет взор (МС-4, 213; Звезда, 1999, № 1, 144)
скатерть, вторя / струе вина, в большой пролом, во тьму /…бежит (1*, 405)
буфет осел и хлещет наземь темью (1*, 405)
«Светоч и тьма – вроде два брата» (2*, 9)
По лестнице, на улицу, во тьму (2*, 23)
один страшится уходить во тьму (2*, 55)
пальцами во тьме / по стенам шарит (2*, 164)
из собственных же листьев и во тьму / вершиною (2*, 225)
Там куда-то во тьму от дороги твоей отбегает (ЧР, 8)
в сплошных круговоротах тьмы и света (1, 33)
и пожимай по тьме плечами (1, 35)
во тьме великое стремленье (1, 56)
Как хорошо, что никогда во тьму / ничья рука тебя не провожала (1, 71)
Натуральная тьма / наступает опять (1, 140)
во тьме, среди гнетущей тишины (1, 152)
струится свет, переходя во тьму (1, 152)
мерцал во тьме неясно циферблат (1, 153)
расталкивая тьму, / я бросился стремительно (1, 155)
Со временем утонете во тьме (1, 156)
На дюреровской лошади верхом / во тьму на искушение грехом (1, 160)
Ветер смеется во тьму (1, 170)
то в рощу опять, где сгущается тьма (1, 173)
Зачем во тьме он сучьями шуршал? (1, 177)
и тьма вдвойне сильнее света (1, 187)
Огонь дрожал во тьме (1, 189)
Вдали холмы лежат во тьме угрюмо (1, 189)
И забор / во тьму ныряет (1, 192)
Все гуще тьма слетает с высоты (1, 199)
И он пошел во тьму с холмов еврейских (1, 205)
И душа, неустанно / поспешая во тьму (1, 209)
вдоль березовых рощ, отбежавших во тьме (1, 210)
там куда-то во тьму от дороги твоей отбегает ручей (1, 210)
это всадники мчатся во тьму (1, 211)
лишь вершины во тьме непрерывно шумят (1, 211)
их вершины / видны средь кромешной тьмы (1, 218)
залитый светом взор, / залитый тьмой кадык (1, 223)
Должно быть, просят темноты / вечерней, тьмы ночей (1, 230)
И только снег шуршит во тьме дорог (1, 233)
От составителя и издателяВыбрать из 153 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто. Повторы смущали и самого Бродского, но он их воспринимал как неизбежность жанра интервью. Однако нам представляется, что для читателя повторы представляют немалую ценность, ибо подчеркивают круг идей, которые не оставляли Бродского в покое в течение всей его жизни. Кроме того, чтобы исключить повторы, пришлось бы подвергнуть некоторые интервью своего рода цензуре, что в высшей степени неэтично: все собеседники Бродского вправе рассчитывать, что при перепечатке их интервью не будут изменены.
Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995))
«Величие Иосифа Бродского как поэта связано с его предположением, что жизнь должна измеряться требованиями искусства, но не наоборот. Эти беседы демонстрируют, что его дружба оказывает равно возвышающее и стимулирующее воздействие на одаренных современников. Бродский возник как своеобразный озонный слой, сам по себе предохраняющий и увеличивающий вероятность поэтической жизни в наше время. Беседы, действительно, исполнены жизни и весомо свидетельствуют о высокой силе Иосифа.»Шеймус Хини, лауреат Нобелевской премии по литературе (1995)
Естественно, что и песни все спеты, сказки рассказаны. В этом мире ни в чем нет нужды. Любое желание исполняется словно по мановению волшебной палочки. Лепота, да и только!.. …И вот вы сидите за своим письменным столом, потягиваете чаек, сочиняете вдохновенную поэму, а потом — раз! — и накатывает страх. А вдруг это никому не нужно? Вдруг я покажу свое творчество людям, а меня осудят? Вдруг не поймут, не примут, отвергнут? Или вдруг завтра на землю упадет комета… И все «вдруг» в один миг потеряют смысл. Но… постойте! Сегодня же Земля еще вертится!
Автор рассматривает произведения А. С. Пушкина как проявления двух противоположных тенденций: либертинажной, направленной на десакрализацию и профанирование существовавших в его время социальных и конфессиональных норм, и профетической, ориентированной на сакрализацию роли поэта как собеседника царя. Одной из главных тем являются отношения Пушкина с обоими царями: императором Александром, которому Пушкин-либертен «подсвистывал до самого гроба», и императором Николаем, адресатом «свободной хвалы» Пушкина-пророка.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.