Слова духовно-подвижнические - [253]

8. Что же до нас, немощных, плывущих <по направлению> к суше, только эти маленькие жемчужины и попадаются нам, если вообще попадаются, да и то только когда мы ныряем усердно, много раз подряд, задерживая дыхание помыслов мира сего в молитвах наших и в службах наших, которые суть недолгое отдохновение от слез.

9. Ибо <этими жемчужинами являются> теплое чувствование[1254] от ниспадающей на нас благодати Божией: через него получаем мы прощение грехов наших, сладостную и мирную теплоту, радость и неожиданную легкость, а также, по временам, свидетельство веры относительно истинной надежды нашей, и некие прозрения о заботе и милосердии Божиих по отношению к нам.

10. Кто не испытал когда–либо этих благ безмолвия, каждое в свое время? Кто станет отрицать и говорить, что обманут он благодатью Божией, сопутствующей ему?

11. Итак, если, пока мы еще младенцы, стремимся мы в бездонные глубины[1255] океана, в которые великие Отцы наши погружались, <и> бываем одержимы желанием видеть богатства, которые они приобретали и приобретают, тогда утонем мы в океане.

12. И если, поскольку легкодоступными и малоценными[1256] бывают в глазах наших <жемчужины наши> по сравнению с их <жемчужинами>, или если бурь океанских избегаем мы и полностью теряем усердие, то никогда не научимся мы плавать в молитве;[1257] не достигнем мы и умственного искусства, которое <происходит от> духовной мудрости, и не сойдем мы в глубины, где находятся богатства. И может быть, даже дневной хлеб наш не будет обеспечен для поддержания кратковременной жизни нашей, и окончим мы тем, что всегда будем пребывать в нищете и нужде. Ибо не столь мала рука Господня, научившая Отцов сознательному плаванию ума[1258] и уверенности при путешествии по океану, столь исполненному богатств, чтобы и нам не дать в <угодное> Ему время крепкое снаряжение, <способное> противостоять волнам страшного океана, дабы достигли мы тех мест, из которых <Отцы> извлекали духовные сокровища.

> Беседа 35

> О цели возвышенного служения разума, которое есть совокупность всякого подвижничества, совершаемого посредством телесных чувств; благодаря ему [1259] > входит человек на всякий миг в совершенное слияние [1260] > с Богом.

1. Когда прозрений в <смысл> тварных <существ>[1261] достигнет человек на пути подвижничества своего, тогда с этого <времени> поднимается он превыше молитвы, <заключенной> во <временные> пределы, ибо излишне для него с этих пор ограничивать молитву определенными временами и минутами: он уже вышел из того состояния, при котором он, когда хотел, тогда бы молился и славил <Бога>. С этого момента постоянно находит он чувства свои утихшими и помыслы связанными узами изумления. И наполнен он постоянно видением, изобилующим славословием, которое происходит без движений языка. По временам, опять же, молитва частично[1262] остается, однако ум уводится от нее на небо, словно пленник, и слезы, словно источники воды, льются и орошают все лицо вопреки воле его. При этом сам человек покоен, безмолвен и внутри себя наполнен изумленным видением.[1263] Весьма часто не позволяется ему даже молиться, и поистине это есть то прекращение <молитвы>, которое выше молитвы: оно заключается в том, <что человек> пребывает в постоянном изумлении перед всяким созданием Божиим наподобие тех, кто обезумел от вина. Это и есть то вино, которое веселит сердце человека.[1264]

2. Но будем остерегаться,[1265] чтобы не нашелся человек, который с праздными помыслами оставит молитву и псалмопение, когда услышит об этом, вообразив, что тишина, о которой мы говорили, приходит по <нашей> воле.[1266] Но пусть поймет всякий, кто встречает такие предметы, что подобные действия бывают не от людей и что они не подвластны воле. Ибо умолкают в созерцании и замирают перед тайнами те, кто в минуты молитвы, или также и в другие времена, восторгается[1267] умом, жаждущим Бога. Но особенно в минуту молитвы возникают состояния,[1268] подобные этим, по причине особого трезвения, сопутствующего человеку.

3. Под молитвой я разумею не только установленные часы или «аллилуии»[1269] Псалтири или богослужебные песнопения.[1270] Ибо тот, кто достиг этого знания, больше, чем во всех добродетелях, пребывает в молитве. От прозрений получает она[1271] свое начало, но прозрениями, опять же, усмиряется[1272] и возвращается к тишине. Ибо на все творения Божии взирает озаренный человек оком разума и <видит> домостроительство Божие, сопутствующее им на всякий миг; <видит> небесное промышление, исполненное милосердия, непрестанно посещающее тварь — иногда в виде испытаний, иногда же в виде благодеяний.[1273] И благодать Божия открывает этому <человеку> различные виды действий, которые скрыты от толпы,[1274] ^— <действий>, которыми пользуется Создатель для чудесного вспоможения каждому естеству, будь то словесному или неодушевленному, — а также невидимые причины, по которым случаются эти изменения со всеми благодаря промышлению, свойственному любви <Божией>, и той творческой и путеводной силе, которая ведет творение с изумительной заботливостью.

4. Когда ощущение этих тайн получает все время человек посредством того внутреннего ока, которое называется духовным созерцанием и которое есть видение, <происходящее> от благодати, тогда в момент ощущения им той или иной из этих тайн тотчас же сердце его утихает в некоем изумлении. Не только уста его прекращают произнесение молитвы и умолкают, но и само сердце осушается от помыслов благодаря чуду,