Слоны умеют помнить - [3]

Миссис Оливер скользнула глазами вокруг стола в надежде обнаружить не только поклонников, но и друзей. Действительно, неподалеку она заметила Морин Грант. Наконец писательницы и их кавалеры поднялись и устремились к креслам, кофейным столикам и укромным уголкам. Этого момента миссис Оливер больше всего страшилась, правда, чаще на вечеринках с коктейлями, чем на литературных приемах, которые она посещала крайне редко. В любую секунду может появиться кто-то, кого вы не помните или с кем не хотите разговаривать, но кто помнит вас и жаждет с вами общения. Так случилось и на сей раз. К ней приближалась женщина солидных пропорций с большими белыми зубами. По-французски таких женщин именуют une femme formidable[1], но данная особа явно была не француженкой, а англичанкой. Очевидно, она либо знала миссис Оливер, либо намеревалась с ней познакомиться. Последний вариант оказался верным.

– О, миссис Оливер! – заговорила женщина высоким пронзительным голосом. – Какая радость видеть вас здесь! Я так давно мечтала с вами встретиться. Ведь я и мой сын просто обожаем ваши книги, а муж никогда не уезжал, не захватив с собой по меньшей мере две. Пожалуйста, садитесь. Мне о многом хочется вас расспросить.

«Не слишком приятная особа, – подумала миссис Оливер, – но выбирать не приходится».

Новая знакомая с твердостью полицейского подвела ее к дивану в углу, взяла себе кофе и поставила чашку перед миссис Оливер.

– Ну, вот мы и устроились. Вряд ли вы знаете мое имя. Я миссис Бертон-Кокс.

– Ах да, – сказала миссис Оливер, смущенная, как обычно. Миссис Бертон-Кокс? Она тоже пишет книги? Миссис Оливер ничего не могла о ней припомнить, но имя казалось ей знакомым. В голове у нее что-то забрезжило. Может, эта женщина работает не в детективном или юмористическом жанре и вообще не в области беллетристики, а пишет книги на политические темы? «Если она высоколобая интеллектуалка, это облегчает положение, – подумала миссис Оливер. – Мне будет достаточно слушать и время от времени повторять: «Как интересно!»

– Вас очень удивит то, что я собираюсь сказать, – продолжала миссис Бертон-Кокс. – Но, читая ваши книги, я поняла, что вы знаете человеческую природу и полны сочувствия и что если кто-то в состоянии ответить на мой вопрос, так это именно вы.

– Право, не думаю… – промямлила миссис Оливер, пытаясь подобрать слова, могущие объяснить, что она не уверена в своих способностях подняться на требуемую от нее высоту.

Миссис Бертон-Кокс обмакнула в кофе кусок сахара и стала грызть его так хищно, как будто это была кость. «Возможно, слоновая кость, – подумала миссис Оливер. – Из слоновой кости зубы у собак, клыки у моржей и, разумеется, бивни у слонов. Огромные бивни…»

– Первое, что я должна у вас спросить, – не умолкала миссис Бертон-Кокс, – хотя я уверена, что права, – это есть ли у вас крестница по имени Селия Рэвенскрофт?

– О! – воскликнула приятно удивленная миссис Оливер. Против крестницы она не возражала. У нее было достаточно много крестниц – и крестников, если уж на то пошло. С годами ей все труднее становилось припоминать их всех. Она должным образом выполняла обязанности крестной – посылать крестникам игрушки на Рождество, когда они маленькие, навещать и принимать у себя их вместе с родителями, иногда забирать их из школы, дарить им щедрые подарки на совершеннолетие и на бракосочетание. После этого крестники обычно отдаляются – уезжают за границу работать в посольствах, преподавать в иностранных школах или осуществлять различные проекты, постепенно исчезая из вашей жизни, и вы очень рады их видеть, если они внезапно вновь появляются на горизонте. Но при этом нужно вспоминать, когда вы видели их в прошлый раз, чьи они дети и каким образом вы стали их крестной. – Селия Рэвенскрофт, – повторила миссис Оливер, напрягая память. – Да, да, конечно…

Не то чтобы перед ее мысленным взором предстал образ Селии Рэвенскрофт, чего, впрочем, не происходило уже очень давно. Она отправилась на крещение Селии, принеся в подарок изящное серебряное ситечко времен королевы Анны. Через него удобно процеживать молоко, а если крестнице срочно понадобятся деньги, она сможет продать его за недурную сумму. Да, ситечко 1711 года. Куда легче запомнить серебряный кофейник, чашку или ситечко, чем самого ребенка…

– Да, да, конечно, – повторила миссис Оливер. – Боюсь, я уже давно не видела Селию.

– Она очень импульсивная девочка, – заметила миссис Бертон-Кокс. – Я имею в виду, слишком часто меняет свои идеи. Разумеется, у нее высокий интеллект и она отлично успевает в университете, но ее политические убеждения… Полагаю, в наши дни у всех молодых людей имеются политические убеждения.

– К сожалению, я редко имею дело с политикой, – сказала миссис Оливер, для которой политика всегда являлась анафемой.

– Я полностью вам доверяю и хочу откровенно сообщить, о чем именно я хочу узнать. Уверена, вы не станете возражать. Я слышала от многих, как вы добры и любезны.

«Уж не попытается ли она занять у меня денег?» – подумала миссис Оливер, которая не раз сталкивалась с таким подходом.

– Понимаете, для меня это очень важно. Селия собирается – или думает, что собирается, – замуж за моего сына Дезмонда.